Сходные результаты наблюдаются при повторных исследованиях ветеранов с посттравматическим стрессовым расстройством, которые завершили интенсивную, с установленными временными границами, групповую программу лечения в стационаре. Эти мужчины чаще всего описывали рост самооценки и ослабление чувства изоляции. Симптомы психического онемения ослабевали после того, как они лицом к лицу встречались со своими историями в безопасной обстановке группы, и их отношения с другими людьми, как правило, улучшались, когда они избавлялись от стыда и выходили из состояния закрытости и бесчувственности. Отзывы этих ветеранов после лечения практически слово в слово совпадают с аналогичными отзывами участниц групп для переживших инцест: мужчины часто упоминают в числе наиболее важных результатов работы группы возвращение способностей к доверию, любви и принятию себя. Как выразился один ветеран:

Повторный опрос ветеранов также указывает на некоторые ограничения в эффективности группового лечения. В то время как мужчины в целом стали лучше относиться к себе и ощущали большую связь с другими, они сообщали, что меньше всего изменения коснулись интрузивных симптомов. Многие продолжали жаловаться на флешбэки, нарушения сна и кошмары. Многие бывшие участницы групп для переживших инцест впоследствии также жаловались, что их по-прежнему беспокоят флешбэки, особенно во время сексуализированных взаимодействий. Таким образом, групповое лечение дополняет интенсивное индивидуальное исследование травмы, но не обязательно заменяет его. Социальные, отношенческие проблемы травматического синдрома полнее решаются в группе, чем в рамках индивидуального лечения, в то время как физионевроз травмы требует крайне специфичного, индивидуализированного подхода к десенситизации травматического воспоминания. Оба компонента лечения могут быть необходимы для полного восстановления.

Модель группы, имеющей общую цель и ограниченной по срокам, представляется широко применимой – с некоторыми вариациями – с людьми, пережившими различные формы травмы. Напротив, модель слабоструктурированной группы «с открытой датой» кажется намного менее подходящей для задач работы по раскрытию травматических воспоминаний. Такая модель, как правило, не обеспечивает ни безопасности, ни сфокусированности, необходимых для этого предприятия. Всего в нескольких случаях она показала себя успешной в работе с людьми, пережившими травму. Например, одна группа для женщин с расстройством множественной личности проводила собрания на протяжении более двух лет. Группа, по-видимому, сама прошла в развитии три стадии: постепенно наращивала доверие и фокусировалась на управлении симптомами в первый год, начала обсуждать истории травм к началу второго года, а разрешать конфликты между членами группы – только к середине того же года[628]. Можно ли воспроизвести эти впечатляющие результаты, покажет только время.

Когда люди, пережившие травмирующий опыт, переходят на третью стадию востановления, число вариантов выбора возрастает. В зависимости от того, как человек определяет свои приоритеты, полезными могут оказаться разные типы групп. Группа, фокусирующаяся на травме, может оставаться наиболее подходящим вариантом, если пострадавшему или пострадавшей необходимо справиться с конкретной проблемой, которая мешает развитию отношений. Например, человек, подвергавшийся насилию в детстве, может хотеть решить проблему замалчивания, которая препятствует более искренним отношениям с его семьей. Также для подобных групп хорошо подходит задача подготовки семейного разоблачения. Члены группы обладают почти сверхъестественной способностью понимать динамику отношений в семьях друг друга, и, хотя они могут чувствовать себя нерешительными, парализованными и беспомощными в общении с собственными родственниками, в отношении других семей их ничего так не сдерживает. Изобретательность, воображение и чувство юмора других членов группы обеспечивают бесценную помощь человеку, который пытается обсуждать возможность перемен в устоявшихся семейных отношениях.

Аналогичным образом участие в ограниченной по времени, сфокусированной на травме группе может подойти людям с проблемой посттравматической сексуальной дисфункции. В ходе одного из немногих контролируемых исследований в этой области психолог Джудит Бекер и ее коллеги сравнили результаты десяти сеансов индивидуального и группового лечения сексуальных проблем, связанных с травмой. Оба типа терапии имели поведенческую направленность с четко определенными методами и целями. Задачей было помочь каждой участнице «обрести контроль над своей сексуальностью путем постепенного контролируемого воздействия включающих страх сексуальных ситуаций, поступков и взаимодействий»[629]. Как индивидуальное, так и групповое лечение показало себя высокоэффективным для задачи контроля таких травматических симптомов как флешбэки изнасилования. Однако спустя три месяца результаты лечения в группе явно и во всех аспектах превзошли достижения индивидуального формата терапии: участницы групп сообщали о более широком и устойчивом терапевтическом эффекте.

Другие остаточные проблемы, такие как перевозбуждение и страхи, также можно продуктивно решать в групповом сеттинге, например на курсах самообороны. Опять же, это сфокусированный на задаче, ограниченный по времени групповой опыт, хотя и не групповая терапия. Опытные инструкторы самообороны признают крайне эмоциональную природу своей работы и понимают, что ответственны за создание безопасной психологической атмосферы, не претендуя при этом на роль терапевтов. Поддержка группы помогает выжившим получать и использовать новые навыки вопреки своим страхам, а пример других дарит надежду и вдохновение. Мелисса Соулт подчеркивает важность группы как источника силы во время обучения женщин самозащите: