— Только они не знают, кого искать. Его же никто не видел. — Макс шагнул к Элдону. Тот был мрачнее тучи. — А у дома Десамуров кто-нибудь дежурит?

Элдон отрицательно покачал головой.

— Почему, черт возьми?

— Потому что наши люди все здесь.

— Тогда пошли кого-нибудь сейчас.

— Ты считаешь, что он вернется туда после этого? — воскликнул Пауэрс. — На его месте я бы поостерегся.

— Ничего вы не понимаете. Эва Десамур и Букман связаны с давних времен очень тесно. Он был ее учеником и помощником. Она ближе ему, чем родная мать. Нам нужно отправиться туда немедленно.

Джо остановил его:

— Нет, Макс, тебе лучше остаться с Сандрой. Наша задача была освободить ее, а Букман — второе дело.

— Но он ускользнет от нас, Джо!

— Мы найдем его. Перетряхнем тех, кого задержали сегодня. Они нам кое-что расскажут. И скоро накроем всю банду. Исмаэль назвал почти все адреса. Их банковские счета уже арестованы.

— Этот подонок сбежал, ходит на свободе. Значит, Сандре по-прежнему угрожает опасность. Мы же видели, на что он способен.

— Букману некуда податься, — заверил его Джо. — Он далеко не уйдет. Давай отложим на завтра. А сейчас, Макс, ты нужен Сандре. Иди к ней.

Макс настаивал. Он намеревался убить Букмана. Хотел увидеть его мертвым, чтобы бандит не мог тронуть Сандру.

— Он прав, — подал голос Элдон. — Бери свою девушку и уходи. — Он твердо посмотрел на Макса. — Это приказ.

Темный дом казался пустым. Сейчас в нем присутствие матери не ощущалось, и Кармин с удивлением не обнаружил у себя привычного ужаса, который независимо от его воли возникал всякий раз, когда он переступал порог. Похоже, сбежала. На ее месте он именно так бы и поступил. Однако на всякий случай Кармин пробрался к себе в комнату на цыпочках.

Сбросил окровавленную одежду. Голова, шея, руки — все покрыто липкой коричневатой кровью. От него разило тяжелым запахом мертвечины. В таком виде никуда не сунешься. Надо вымыться.

Он положил в сумку чистую одежду, белье, джинсы, дорожную рубашку, достал из кофейной банки ключ от ячейки камеры хранения. Осторожно прошел в ванную комнату. Свет включать не стал. Достаточно синевато-фиолетового сияния от аквариума. Кармин тщательно вымылся под раковиной, периодически останавливаясь и прислушиваясь, не стучат ли по лестнице подошвы матери, не звенят ли ее ожерелья и браслеты, не воют ли полицейские сирены. Но было слышно лишь, как колотится его сердце.

Он вытерся двумя белыми, приятно пахнущими полотенцами матери. Оделся, посмотрелся в зеркало. Улыбнулся, довольный, что вида не потерял. Плюс триста шестьдесят пять тысяч долларов наличными в ячейке камеры хранения. Неплохо.

Первое, что он сделает, когда доберется до Буффало, — купит себе приличную одежду. А потом найдет клевую телку, с деньгами и постоянной работой, которая любит путешествовать по разным местам и ценит красивые вещи. Как и он.

Впереди его ждали свобода и счастье.

Свет в ванной комнате неожиданно вспыхнул, у двери стояла Эва. Кармин замер.

— Где Соломон?

Он не мог повернуть голову, потому что шею будто сжали клещами, пришлось повернуться всем телом. Эва была в джинсовом платье с деревянными пуговицами и в коричневых сандалиях.

— Что случилось? — спросила она.

— Копы, — тихо произнес Кармин. — Они устроили засаду.

Эва медленно оглядела его с головы до ног. Казалось, известие ее не удивило. Может, она уже знала.

— Где Соломон?

Кармин молчал. Сердце отчаянно стучало.

— Я спросила, где Соломон?

В ее голосе Кармин уловил злость.

— Мы попали в ав… варию, — выдавил он.

— Ты же говорил про засаду.

— Да… но мы… мы… сбежали. А вскоре случилась авария.

— Он ранен?

— Да… то есть нет. Когда я ушел, с ним было все в порядке.

— Ты оставил его? — крикнула Эва.

— Мне нужно было уходить. — Горло Кармина напряглось, во рту пересохло. Мать была на грани дикого припадка. Глаза сузились, ноздри расширились.

— Где он? — Она сделала два шага к нему.

— Машина разбилась. Там столпотворение, в нас врезалась куча машин.

— Отвечай мне, негодяй! — рявкнула Эва. — Где он?

— Не… не… не… знаю.

— Не знаешь?

— Я не…

— Чего ты распустил сопли, трусливый придурок?! — завопила она. — Ты бросил его! Бросил!

Эва подошла ближе. Неожиданно Кармин осмелел.

— Да, это правда, правда, — проговорил он. — Я оставил Соломона. Может, его уже забрали копы.

Мать не слушала. Смотрела на полку над раковиной, куда он положил револьвер Леденца. И забыл вытереть. Револьвер был покрыт кровью этого поганого толстяка.

— Почему у тебя револьвер Леденца?

— Потому что Леденец мертвый.

— Кто его убил?

— Я. — Кармин стукнул себя кулаком в грудь. — Я его убил. Застрелил. Из его оружия. — Он улыбнулся, гордый собой.

— Ты убил его? — Эва хотела рассмеяться, но вовремя опомнилась.

— Да, я убил его.

Он подумал о ключах в кармане — от ячейки и от автомобиля — и осмелел окончательно.

Нужно уходить. Что она ему может сделать? Ничего.

— Куда ты собрался? — Эва показала на сумку.

— Хочу свалить.

— Что ты хочешь?

— Свалить.

Она шагнула вперед и ударила Кармина по лицу.

— Не смей так со мной разговаривать!

— Убирайся к черту! — крикнул Кармин.

Эва подняла руку, чтобы снова ударить его, но он ее грубо оттолкнул. А затем схватил с полки револьвер.

— Ты никуда не пойдешь, — заявила она, не обращая внимания на револьвер. В ее пронзительных черных глазах кипели ненависть и ярость.

— Пойду, — усмехнулся Кармин. — И ты меня не остановишь.

— Сейчас я буду тебя мыть!

— Что?

— Готовь ванну для мытья.

— Но… я… уже помылся. — Он взвел курок.

— Готовь свою ванну. И не смей мне перечить!

— Ты сумасшедшая гнусная тварь! — визгливо выкрикнул он.

Эва рассмеялась ему в лицо. Кармин почувствовал, что глаза затуманивают слезы. Он был близок к тому, чтобы сломаться, и сознавал это. Кармин понимал, что еще несколько секунд, и мать сделает по-своему. Он чувствовал себя раздавленным, маленьким, ничтожным перед ней, перед ее личностью, уверенностью, ненавистью. Кармин целил в нее заряженный револьвер, а она не боялась, думая, что ее жалкий сынок никогда не посмеет выстрелить.