Рэнди понимает, что он и другие члены корпорации «Эпифит(2)» попали к разбойникам.

В день, когда Гото Денго проигрывает войну, над морем Бисмарка висит жаркая хмарь. Американские бомбардировщики снижаются и идут на бреющем полете. Гото Денго на верхней палубе: их вывели размяться и подышать. От свежего воздуха, не пахнущего сортиром и блевотой, накатывает эйфория. Очевидно, то же и с остальными, потому что самолеты летят довольно долго, прежде чем на кораблях начинают гудеть сирены.

Воины Императора должны быть в эйфории постоянно — таков их несгибаемый дух. Гото Денго стыдно, что у него она возникает только на свежем воздухе. Другие не сомневаются или по крайней мере не показывают своих сомнений. Когда он сбился с пути? Может, в Шанхае, где набрался чуждых идей? Или это было у него изначально — старинное семейное проклятие?

Транспорты очень тихоходны, обычные жестянки с воздухом. Орудия на всех самые жалкие. На эсминцах сопровождения звучит боевая тревога. Гото Денго стоит у фальшборта и смотрит, как команда эсминца занимает боевые посты. Орудийные жерла извергают синее пламя и черный дым, звук пальбы слышен с большой задержкой.

У американских бомбардировщиков явно что-то не в порядке. Может, заблудились в тумане, или топливо на исходе, или их сверху атакуют «зеро». Так или иначе, ясно, что их цель — не конвой: американские самолеты бомбят с большой высоты. Бомбы всегда летят мимо, потому что у американцев плохие прицелы и необученные экипажи. Нет, самолеты в небе — обычное совпадение, которых столько случается на войне; конвой со вчерашнего дня шел под сплошной облачностью.

Солдаты вокруг Гото Денго победно кричат. Какая удача, что сбившиеся с пути американские самолеты угодили прямо под зенитки их эсминцев сопровождения! Доброе предзнаменование для поселка Кулу: половина тамошних юношей на палубе и может полюбоваться зрелищем. Они вместе росли, вместе ходили в школу, в двадцать лет вместе прошли военную подготовку, вместе призвались в армию. Сейчас они вместе направляются на Новую Гвинею. Несколько минут назад их всех вместе вывели на палубу. Все вместе они увидят, как американские самолеты рассыплются фейерверком огня.

Гото Денго, в свои двадцать шесть, один из стариков. Его перевели из Шанхая воспитывать молодежь. Он обводит взглядом знакомые с детства лица: упоенные счастьем, цветущие, словно сакура, в сером мире облаков, океана, крашеной стали.

Новая радость озаряет лица односельчан. Гото Денго поворачивается. Один из бомбардировщиков решил для уменьшения веса отбомбиться прямо в океан. Ребята из Кулу улюлюкают. Американский самолет, сбросив полтонны бесполезной взрывчатки и сам себя выхолостив, взмывает вверх, годный теперь исключительно в качестве мишени. Парни из Кулу глумятся над летчиком. Японец на его месте хотя бы протаранил эсминец!

Гото Денго почему-то смотрит не на самолет, а на бомбу. Она не валится из самолетного брюха, а описывает плавную дугу над волнами, словно воздушная торпеда. Он затаивает дыхание, боясь, что она так и не рухнет в океан, а будет скользить по воздуху прямо к эсминцу. Однако вновь военная удача улыбается войскам Императора: бомба проигрывает борьбу с земным тяготением и зарывается в волны. Гото Денго отводит взгляд.

Однако какой-то фантом мельтешит на краю зрения. Гото Денго вновь поворачивает голову. Брызги пены от упавшей бомбы еще расходятся по воде, но дальше стремительно несется черная точка: может быть, вторая бомба с того же самолета. На этот раз Гото Денго смотрит внимательнее. Кажется, что бомба не падает, а взлетает: видимо, обман зрения. Нет, неправда: она медленно теряет высоту, уходит в воду и тоже оставляет за собой два хвоста брызг.

И тут бомба вновь взмывает над водой. Гото Денго, инженер по образованию, умоляет законы физики совладать с этой штуковиной, чтобы она пошла ко дну, как положено большой металлической чушке. Она и впрямь снижается — лищь для того, чтобы взмыть снова.

Она скачет, как плоские камешки, которые ребята из Кулу пускали на поверхности деревенского пруда. Гото зачарованно наблюдает ее прыжки. Снова военная фортуна представила ему возможность увидеть редчайший спектакль, затеянный, очевидно, исключительно ему на потеху. Он тянет удовольствие, как сигарету, случайно обнаруженную в кармане. Скок. Скок. Скок.

Прямо в бок эсминцу. Орудийная башня взлетает в воздух, кувыркаясь в полете. Достигнув апогея, она замирает и полностью скрывается в гейзере пламени из машинного отделения.

Парни из Кулу по-прежнему поют, отказываясь верить своим глазам. Что-то вспыхивает на краю зрения. Гото Денго успевает повернуться и увидеть, как взрыв в погребе боеприпасов переламывает другой эсминец пополам, словно сухой сук. Крохотные черные точки скок-скок-скокают теперь по всему океану, словно блохи по мятым простыням в шанхайском борделе.

Пение обрывается. Все смотрят молча.

Американцы в разгар войны выдумали совершенно новый способ бомбометания и применили его без сучка без задоринки. Мысль Гото Денго спотыкается, как пьяный в кренящемся вагоне. Американцы поняли, что не правы, признали ошибку и выдвинули новую идею. Ее приняли и одобрили по всей цепочке командования. Теперь с ее помощью убивают противника.

Ни один воин с мало-мальским понятием о чести не может быть таким изворотливым. Таким гибким. Какая потеря лица для офицеров, которые учили подчиненных метать бомбы с большой высоты! Что с ними сталось? Наверное, покончили с собой или брошены в тюрьму.

Американские морские пехотинцы в Шанхае тоже были не настоящие воины. Все время приспосабливались. Как Шафто. Шафто подрался с японскими солдатами на улице и проиграл, а проиграв, решил, что позаимствует новую тактику — у Гото Денго. «Американцы — не воины, — говорят все. — Торгаши, но не воины».

Под палубами солдаты по-прежнему поют и кричат. Они понятия не имеют, что происходит на самом деле. Гото Денго на мгновение отводит взгляд от рвущихся и тонущих эсминцев и берет курс на ящик со спасательными жилетами.

Самолеты улетели. Он обводит глазами конвой и не видит ни одного боеспособного эсминца.

— Надеть спасжилеты! — кричит Гото Денго. Похоже, никто не слышит. Он идет к ящику. — Эй! Надеть спасжилеты! — На случай, если остальные оглохли, он вытаскивает жилет и поднимает над головой.

Все отлично слышат. На него смотрят так, будто он сделал что-то ужасное — ужаснее всего, что они видели в последние пять минут. Какие такие спасательные жилеты? Зачем?

— На всякий случай! — кричит он. — Чтобы сразиться за Императора в другой раз! — Последняя фраза звучит довольно фальшиво.

Парень, с которым они в детстве жили через два дома, подходит, вырывает у Гото Денго спасательный жилет и бросает в океан. Презрительно меряет Гото Денго взглядом, поворачивается, идет прочь.

Другие кричат и указывают пальцами: летит вторая волна самолетов. Гото Денго идет к поручню, чтобы встать рядом с товарищами, но от него отшатываются. Американские самолеты атакуют без помех и уносятся прочь, оставив скачущие бомбы.