Самое смешное, что это действительно помогло. По крайней мере, взор Малдо несколько прояснился. Теперь он смотрел на меня не с отчаянием, а просто с растерянностью. Нормальное человеческое чувство. Я сам испытываю его по несколько раз на дню. И ничего, жив до сих пор.

— Что творится? — спросил он. — Мы же с тобой только что сидели в трактире. И, вроде, выпили совсем немного, да? И вдруг как-то сразу — полный провал, вообще ничего не помню. Потом откуда-то появилось жуткое чудовище, потом я упал в бездну… Думал, что умер, но почему-то оказался здесь. Но как? Через весь город бежал без сознания? Что со мной происходит?

— С тобой происходят разные вещи, — сказал я. — Некоторые из них определённо хорошие. Другие — дурацкие, зато смешные. Давай-ка руку.

Малдо даже не стал спрашивать, зачем. Покорно сунул мне ладонь, холодную, как рыба, вытащенная из-подо льда.

— Закрой глаза. И ни в коем случае не открывай, пока я не скажу. Это важно.

— Будь моя воля, я бы их ещё сутки не открывал, — искренне сказал он. — Спать хочется — сил моих нет. Несмотря ни на что.

— Этому горю легко помочь. Но не здесь, а дома. У меня там бальзам Кахара — если, конечно, никто не выдул. Но я неплохо прячу свои запасы, поэтому шансы у нас есть. Закрывай глаза!

Я убедился, что Малдо зажмурился, и отправился обратно, в гостевую спальню. Тёмным путём, увлекая его за собой. Малдо прошёл как миленький, никаких проблем.

Я, впрочем, и не сомневался.

— Вот твоя жертва, — сказал я Меламори.

При слове «жертва» Малдо дёрнулся, и я спохватился:

— Открывай глаза! Не бойся. Нет здесь никаких чудовищ.

— Это пока нет… — начал было он, но, увидев Меламори, взял себя в руки, мобилизовал все резервы организма и выдал не просто любезную, а по-настоящему обаятельную улыбку.

Не схалтурил, молодец.

— Хороший вечер!

— Хороший, — печальным эхом откликнулась она. — Извините меня, пожалуйста. Рада, что с вами всё в порядке. У меня вовсе не было намерения вас пугать. Я думала, тут спит Макс…

— А всё-таки, с чего ты взяла? — спросил я, усаживаясь на подоконник и доставая из кармана последнюю сигарету. — Не сплю я никогда в такую рань.

— Иногда спишь. Просто не «уже», а «ещё». Ну, если пришёл домой не как обычно под утро, а, скажем, за полдень. Но спать всё равно лёг.

— Ладно, принято. Было такое пару раз, ты права. Как думаешь, кому надо послать зов, чтобы нашему гостю принесли бальзам Кахара? И камры — мне. И тебе — чего пожелаешь. Я бы рекомендовал аскетично, по-пиратски надраться бомборокки, но решай сама.

— Ты правда не знаешь, или просто ленишься? — строго спросила она.

— И то, и другое. В смысле, я действительно понятия не имею, кто из слуг отвечает за напитки в данное время суток. Мне несколько раз говорили, а я не запомнил. Но если бы знал, тогда бы, наверное, поленился. И всё равно постарался бы припахать тебя.

— Ладно, зато ты красивый, — вздохнула Меламори.

Что, кстати, неправда. Но я уважаю чужие заблуждения. Особенно некоторые.

Малдо слушая нас, выглядел всё более растерянным.

— Со мной что-то случилось? — наконец спросил он. — Я сошел с ума и потерял память? И ты из жалости взял меня к себе жить? И давно это случилось? Мне же дворец надо хотя бы к лету закончить!

Кому что, а голому баня, вот как это называется.

— Так далеко не зашло, — утешил его я. — Просто ты устал, напился, отрубился, я не знал, куда тебя деть и принёс сюда — с того момента и двух часов ещё не прошло, не о чем говорить.

— Уже легче, — выдохнул он.

— А потом тебя, как я понимаю, внезапно разбудил огромный мохнатый паук. Как арварохский хуб, только гораздо больше. С красивыми голубыми глазами; впрочем, вряд ли ты по достоинству оценил их прелесть.

— Так всё-таки было это чудовище? Не примерещилось? Оно у тебя в доме живёт?

— Не поверишь, но нет, не живёт. Снимает отдельную квартиру. Зато в гости иногда заходит, и сегодня как раз такой счастливый день…

Я бы ещё долго морочил ему голову, но тут вмешалась Меламори.

— Напитки сейчас принесут, — сказала она. — Это раз. Чудовище — это у нас я, это два, привыкайте, сэр Малдо. И я не собиралась вас пугать, это три. Просто произошло недоразумение. Я совсем недавно научилась превращаться. И пока ещё не сумела до конца разобраться в чувствах этого существа…

— А вот с этого места, пожалуйста, подробнее, — потребовал я. — Что значит — не сумела разобраться в чувствах? Этот паук в кого-то влюблён? В другого такого же паука? Где ты его выискала?! И можно ли убить его простой садовой лопатой или мне придётся клянчить по знакомым какой-нибудь зловещий огненный меч?

Хвала Магистрам, наконец-то она рассмеялась. Строго говоря, даже заржала. Я — молодец.

— Я имею в виду органы чувств! — сквозь смех сказала Меламори. — Зрение, обоняние, осязание, слух. И ещё куча каких-то дополнительных способов получать информацию об окружающем мире, для них даже названий нет. Тело у меня трансформируется, а голова-то по-прежнему своя! Точнее, ум. Нормальный человеческий ум, который совершенно не привык обрабатывать подобные сигналы. И от этого получается страшная путаница. Например, оказалось, что я очень хорошо чую присутствие людей, но совершенно не отличаю их друг от друга, пока не подойду совсем близко. Для меня все люди — всё равно что один и тот же человек, никакой разницы. Зато расстояние между нами я могу определить с точностью… Слушайте, наверное, до миллиметра! Хотя что я в этом состоянии считаю миллиметрами — отдельный вопрос. Короче говоря, в последнее время я очень много практиковалась. И довела процесс превращения практически до совершенства. Очень быстро могу превратиться. Показать?

— Если можно, не прямо сейчас, — вежливо сказал Малдо Йоз. — Я… как бы это сказать… Немного не в форме.

— Ладно, как хотите, — разочарованно вздохнула Меламори. — Тогда придётся поверить на слово: я научилась превращаться очень быстро. Буквально за пару минут. И сохранять новый облик, как минимум, час. Иногда получается даже больше. Но это, как сегодня выяснилось, только если я остаюсь спокойной. А вы заорали, вскочили, исчезли куда-то, я переполошилась, и всё, привет. В смысле, снова стала человеком. А могла бы до сих пор…

Голос её предательски дрогнул. Думаю, не будь здесь постороннего, бедняга разревелась бы, как первоклассница.

— Ничего, — утешил я её. — Наверстаешь ещё. Какие твои годы. Но слушай, ты что, через весь Старый Город так шла? Вот в это время?!

— Ну я же не совсем идиотка, — фыркнула Меламори. — Пришла сюда сразу после работы, как приличный человек. А тут, как и следовало ожидать, никого, кроме собак и кошек — интересно, чем я вообще думала, рассчитывая случайно застать тебя дома? Хотела послать тебе зов, спросить, где ты и когда объявишься, но тут Дримарондо сказал, что ты недавно приходил, поднялся наверх и, вроде бы, там остался. Я обрадовалась и решила показать, как у меня наконец-то всё получается. Мне же до сих пор досадно, что в прошлый раз ничего не вышло! Поэтому я заперлась в той комнате, которая официально считается моей, быстренько превратилась и пошла по коридору. И — я же говорю, ещё не разобралась со своими ощущениями! — человека в одной из комнат учуяла сразу, а кто он такой, не распознала. Даже в голову не пришло, что там может быть гость. Тем более, что о госте мне Дримарондо не говорил.