– Совершенно верно. Кто-то случайно попал в "ловушку" и может убивать истребителей, а трупы выталкивать наружу.

– Зачем убивать-то?

– Ну, например, чтобы самому остаться жить.

– Там, в "ловушке"?

– А что? Скажем, вернуться в Реальность он не может – слишком больно, а "ловушку" структурировал он сам и, следовательно, худо-бедно может там существовать.

– Не знаю… – с сомнением качнул головой Сергей. – Уж очень… Как минимум он должен знать о свойствах "ловушек". По крайней мере, то, что они исчезают при выходе из них и, значит, истребители ему опасны. Но тогда зачем выталкивать трупы? Они ведь тоже информацию из "ловушки" выносят. И потом…

– Погоди, Сережа, – остановил его Кобцев, – вопросов действительно много, кто спорит. В конце концов, и модель с "ловушками" вовсе не единственная. Надо просто иметь в виду то, что я сказал.

– Вы думаете, это может быть как-то связано с новым Пятном?

– Может… – Кобцев помолчал. – Видишь ли, туда уже ходил истребитель. Погиб на входе.

– Где-нибудь наследил?

– Наследил. И… В общем, оставил письмо.

– Письмо? – удивленно переспросил Сергей.

– Да. И, понимаешь, информативность письма такая – мы посчитали ее, – что он по-прежнему мог сравнительно легко входить в пустые "ловушки", но непременно погиб бы при встрече с обитаемой. Очень тщательное письмо, он очень точно повысил свой информационный вес в Реальности. Намеренно повысил… Если, конечно, мы чего-то не путаем, – добавил Кобцев, помедлив.

– Намеренно?.. – Сергей выпрямился. – Погодите, Арсений Никитич, я что-то не соображу. Даже если верна модель "ловушки", какая разница, обитаемая она или необитаемая? Реальность-то та же.

– Все верно, Сережа. Реальность та же, – Кобцев словно бы не заметил напряженного движения Сергея. Несколько секунд он молча рассматривал строения древнего тибетского монастыря на противоположном пологом склоне лощины. – Реальность-то та же, – повторил он, – инерции у "ловушек" разные. При входе в обитаемую приходится преодолевать не только инерцию Реальности, но и инерцию собственной структуры "ловушки", ты-то должен в неё вписаться. Инерция эта, понятно, не бог весть какая, но ее хватает, чтобы возникла вилка.

– Вот как?.. – Сергей помолчал. – Но погибнуть-то он мог и по любой другой причине, верно? А если там вообще не "ловушка", а, скажем, "мешок", или "зеркало", или еще что-нибудь – моделей-то много?

– Много… – Кобцев быстро взглянул на Сергея и отвернулся. – Мы пересчитали на всякий случай твой информационный вес, ты должен войти в любом случае. Если, конечно, не наследил.

– Да не должен был, – отозвался Сергей, – здесь никого не бывает.

– Ну да… – рассеянно кивнул Кобцев и медленно, как будто видел впервые, и, как показалось Сергею, неприязненно обвел глазами порозовевшие от утреннего солнца горы, громадные и оттого казавшиеся стоящими совсем рядом. – Тоскливо, наверное, одному, Сережа?.. – неожиданно спросил он.

Сергей внимательно посмотрел на него.

– Что стряслось, Арсений Никитич?

– А что? – Кобцев, словно очнувшись, поднял на него глаза.

– Ничего, просто раньше вы не говорили о посторонних вещах.

– Вот ты о чем?.. Все нормально, я лишнего не спрошу, – Кобцев выпрямился, словно подводя итог разговору. – Вот. Вроде бы ничего не забыл… С джей-канальщиками договорено, полётов в восьмом не будет три дня, так что располагай временем сам. Стартовать будешь с базы в Гоби. Вопросы какие-нибудь ко мне есть?

– Да нет, все понятно.

– Что ж, хорошо…

Сергей проводил Кобцева к вертолету, и вскоре серебристая "стрекоза", взмыв вверх и блеснув в вышине розовым, скрылась среди гор…

…Сергей вел "осу" вдоль осевой щупальца. Капсула плавно набирала ход, однако, в районе пятисот тэраджоулей скорость набора энергии резко упала.

У Сергея начали неметь пальцы, и почти сразу же вслед за этим посреди кабины прямо перед его лицом появилось молочное пятно. Едва заметное и небольшое вначале, оно с каждой секундой росло, растягиваясь к стенкам кабины, и становилось все более плотным, пока совершенно не скрыло центральный пульт и экран обзора.

Сергей чувствовал, как по телу его медленно растекается ватная полунемота. Ему показалось, что капсула остановилась совсем. За мутной кисеей пятна начало угадываться согласованное движение каких-то неясных теней. Монотонное кружение их завораживало, и через минуту Сергей уже не видел ничего вокруг, кроме этого все убыстряющегося танца. Мозг его словно раскалился и пульсировал, как будто в поисках выхода.

С усилием подняв руку, Сергей принялся массировать лоб, область "третьего глаза". Обычно приносившее облегчение, сейчас это не помогло, боль прямо в центре мозга все усиливалась.

И вдруг сознание Сергея как будто пролилось внутрь молчавшего тела несколькими извивающимися струями и собралось в кончиках пальцев рук и ног. И почти тут же исчезло, пропало, возникнув через мгновение вновь в мозгу. И снова пролилось. Так продолжалось раз за разом в такт кружению теней в пятне.

Само пятно постепенно светлело, поверхность его стала голубовато-хрустальной, и из глубины его всплыла, покачиваясь, уродливая маска – лицо Сергея, искаженное гримасой.

Боль в мозгу стала невыносимой.

Сергей был почти в беспамятстве, когда сработала автоматика капсулы, вытолкнув его внутрь пятна. Он почувствовал короткий удар в голову и – наконец – потерял сознание…

…Он пришел в себя от того, что кто-то тянул его за воротник. Первым, что он увидел, открыв глаза, были его собственные ноги, они тащились по черной воде, подернутой желто-зеленой ряской. Тела Сергей не ощущал. Подняв голову, он увидел над собой напряженно задранный вверх узкий подбородок над острым, дергающимся кадыком.

Человек, тащивший Сергея, хрипло дышал.

Заметив, что Сергей открыл глава, незнакомец остановился, переводя дыхание, и Сергей успел рассмотреть его. У него было худое бледное лицо, длинные свалявшиеся волосы, щеки, покрытые такой же, как на подбородке, редкой рыжеватой щетиной, и большие навыкате темные глаза с красноватыми припухшими веками.

Отдышавшись, человек сказал:

– Извините, что так бесцеремонно – вы весь в слизи.

Только теперь, вновь посмотрев на свое тело, Сергей увидел, что почти весь, с ног по грудь, покрыт тонкой пленкой черной, маслянисто отливающей слизи. Слизь медленно, но заметно поднималась вверх, к плечам. Сергей невольно дернул головой.

– Не волнуйтесь, успеем, – сказал длинноволосый человек, заметив это его движение, и вновь ухватив обеими руками Сергея за воротник, потащил дальше.

Вскоре они выбрались на сухой берег.

Человек уложил Сергея на землю, сорвал с росшего неподалеку куста охапку листьев и принялся с силой оттирать ими одежду Сергея от слизи.

Когда он добрался до ног, то, на секунду остановившись, сокрушенно качнул головой:

– Плохо…

Приподняв голову, Сергей увидел, что штанина на правой его ноге порвана, и слизь проникла под комбинезон.

– Придется потерпеть, – сказал человек и, разорвав штанину еще больше, почти исступленно