Три сотрудника из обслуживающего персонала заканчивали последние приготовления. Один из них подошел к ним с улыбкой:

– Добро пожаловать. Все готово, ваше высочество. Шампанское охлаждено, стол накрыт. Надеюсь, вам обоим все понравится.

И весь персонал растворился.

– И это ты называешь пикником? – Габи с восторгом оглядела стол.

– Да. Пикник в стиле Цезаря.

– Впечатляюще.

Ее сердце готово было выскочить из груди. Тпру, Габи, это просто политический жест и не более того.

Цезарь помог ей сесть, а потом сел сам напротив. Он выглядел невероятно красивым, и на мгновение у нее закружилась голова. Инстинкт подсказывал ей, что это не просто жест. Перед ней человек, каждое слово и действие которого, без сомнения, диктовалось политикой.

– Спасибо, – сказала она, принимая хрустальный бокал, до краев наполненный шампанским, и подняла его в тосте: – За ответы. Кстати, я бы сейчас хотела некоторые услышать. Что все это значит? Почему так важно было увидеть мое настоящее «я»?

Цезарь пододвинул себе тарелку с пастой, его темные глаза были задумчивые, выражение лица казалось спокойным.

– Я ведь еще и канадка, – напомнила она ему, – я предпочитаю прямой подход. Не нужно дипломатии, просто расскажи мне все.

Он пожал плечами и кивнул:

– Хорошо. Я хотел посмотреть, есть ли между нами что‑то общее. Потому что, я считаю, мы должны подумать о браке.

– О чьем браке? – глупо спросила она. – Ты и я? Ты думаешь, нам надо пожениться? – Паника нарастала, и она, резко отодвинувшись от стола, встала. – Один вальс и глоток шипучки, и ты уже делаешь мне предложение?

Цезарь тоже встал.

– Подожди. Это не предложение. Это идея, которую мы должны обсудить. Рассмотреть как возможный вариант будущего.

– Это и есть определение слова «предложение». Мне не нужно ни о чем думать и обсуждать. Мне нужно уйти. Сейчас.

Цезарь глубоко вздохнул:

– Пожалуйста, останься. Скажи мне, почему ты не хочешь все обсудить?

Она открыла и закрыла рот. Причины были очевидны.

– А почему я вообще должна об этом думать?

– Из‑за Касавелье. И Агилареса. Из‑за наших стран.

Слова эхом отразились от зеленой листвы. Габи почувствовала желание немедленно убежать отсюда. Но она больше не принадлежала себе. Теперь она принадлежит своей стране.

– Ты знаешь историю наших государств, – начал он. – И знаешь, что в прошлом была кровавая вражда. Но мир существует уже более двух столетий. Но тем не менее сейчас сложилась довольно опасная ситуация. Многие до сих пор считают глупостью, что на одном острове существуют две страны. Два королевства. Другие полагают, что королевская власть должна быть заменена на демократию. Сейчас даже роялисты недовольны. Многие в Касавелье считают, что Мэрибель оскорбила дом Валенти. И многие в моей стране считают, что Лука отступил и не женился на Мэрибель из‑за каких‑то выдуманных отговорок.

– А еще есть те, кто считает, что я узурпаторша и мне нужно отойти в сторону и отдать трон Луке, – вздохнула Габи. – Может, мне нужно так и сделать? Позволить тому, кто был воспитан для этого, занять свое место на троне?

Цезарь покачал головой:

– Ты не можешь это изменить. Ты – законная наследница. Ты – первенец короля Винченцо.

– Я знаю. Я столько раз прокручивала эту информацию в голове. И все считают, что я должна занять трон.

– Я тоже с этим согласен. Наши страны должны объединиться, и наш брак будет олицетворением этого союза. Пожалуйста, сядь и позволь мне все объяснить. Я считаю, что наш союз принесет пользу обеим нашим странам.

Разочарование накрыло Габи. Она подумала… Что она подумала? Что Цезарь интересуется ею? Что она ему понравилась и он испытывает к ней влечение? Какая глупость! Если бы не корона, Цезарь никогда бы и не взглянул в сторону такой женщины, как Габи.

Ну, по крайней мере, у него хватило вежливости быть честным, и в ответ королевские манеры требовали, чтобы она выслушала его. А потом она сможет сказать ему, чтобы он убирался.

Габи села на самый краешек стула.

– Хорошо. Объясняй.

Лишь только благодаря дипломатической выдержке ни один мускул не дрогнул на его лице.

Цезарь был потрясен. Все шло совсем не по плану. Может, ему не стоило просить королеву Марию не вмешиваться. Возможно, это было ошибкой.

– Во‑первых, прошу прощения. Я думал, что, учитывая тот факт, что Лука должен был жениться на Мэрибель, ты понимаешь, что союз наших стран возможен только через брак.

– Да, должна была, но нет. Если бы об этом браке говорили раньше, было бы намного легче.

– Легче – это не всегда правильно.

– Ты считаешь, они должны были пойти на это?

– Не знаю, как это все случилось, но, должно быть, Мэрибель влюбилась. Как она могла удержаться от этого чувства? Но ей следовало рассказать все раньше. Люди не влюбляются в одно мгновение.

Он вспомнил выражение лица своей сестры, когда она говорила с Лукой. Слезы текли по ее щекам, в то время как она просила прощения за свои действия, за ту боль, которую она причиняет ему. За тот позор, что навлекла на свой дом. Но когда Мэрибель признавалась в любви отцу своего ребенка, к Дане, ее лицо светилось уверенностью. И Цезарь понял, что его сестра изменилась. Сделал бы он так же из‑за любви?

– Да, это так, – согласилась Габриэлла, – но посмотри на Луку и Имоджен. Они, конечно же, не собирались влюбляться. Но прекрасное чувство их все же настигло. А Антонио и Тиа. Они поженятся через пару недель. А их ребенок должен родиться уже через несколько месяцев.

– И я желаю им всяческого счастья.

– Но?..

– Но я не верю, что это единственный способ обрести счастье. Особенно для членов королевской семьи. Особенно для правителей. – Честно сказать, Цезарь не верил во всю эту любовную чепуху. – Королевские особы далеки от обычной жизни. И я не думаю, что любовь побеждает все. И я не считаю, что любовь выдержит все эти королевские протоколы и давления. – В ее глазах промелькнула грусть, и он понял, что напомнил ей о матери. – Мне жаль причинять тебе боль, но…

– Но любовь моих родителей не выдержала, – голос Габи был ровным, выражение лица настороженное. – Моя мать сбежала от этих протоколов и давления.

– Да, – просто ответил принц. – Я не виню ее. Я понимаю, как тяжело было при дворе, полном незнакомых людей, где эмоции приходилось прятать и маскировать. Я не осуждаю ее, но считаю, что мы можем учиться у нее. Понимать: иногда путь к счастью лежит не через любовь.

– Ты хочешь жениться на мне и обрести счастье, – тихо заметила Габи. – Для тебя счастье – мир между нашими странами.