Впрочем, для задуманной ею безумной выходки вряд ли подошла бы и стильная прическа, и костюмчик в духе телезвезды с «Кей-Кор».

Итак, она сдернула с вешалки свое любимое — и заброшенное на целых три недели — бирюзовое пальто, прихватила ещё более любимые варежки и помчалась к шестой городской больнице, чтобы поделиться с главным полицейским своей тревогой за судьбу Ребекки Пакстон-Райт.

А вот теперь Поль имеет наглость просвещать ее насчет того, что неотразимая, изысканная, безупречная во всем Вивека Блэр не обрадуется, если Гален покажется перед камерой в таком виде.

— Фотогеничность — это еще не все, — продолжал Поль, напоминая о сомнительном комплименте, отпущенном им на днях в ее адрес. Тогда он снизошел до признания, что Гален очень неплохо смотрится на снимках. Дескать, из-за своего чрезвычайно необычного типа лица на пленке она кажется гораздо привлекательнее, чем в жизни. — Но ведь здесь мы не занимаемся художественной съемкой.

— Спасибо, что напомнил, Поль. Но ты будешь снимать репортаж о восьми маленьких девочках, — «и человеке, который их спас», — а не обо мне!

А еще Гален почему-то была уверена, что Вивека не так уж и сильно расстроится. Да, она была настоящей леди и чрезвычайно ревниво следила за внешним видом Гален, когда речь шла о студийных съемках. Но, кроме того, Вивека была профессионалом и недаром занимала кресло директора службы новостей. Она знала цену настоящему, добротному репортажу. И если Гален предстоит рассказать о жуткой истории, потрясшей Манхэттен и продержавшей зрителей в напряжении всю ночь, ей будет вполне простительно предстать перед камерой невыспавшейся и взъерошенной, не так ли?

И Вивека не станет возмущаться… если Гален действительно раздобудет стоящую новость.

В чем она вдруг сильно засомневалась, выслушан очередное откровение Поля.

— Хотя, конечно, — буркнул он, — тебе вряд ли светит этот эксклюзив.

— Что слышала. Лукас Хантер мог пообещать хоть луну с неба, лишь бы ты не путалась под ногами.

— Но…

— И никаких «но»! Если «Кей-Кор» всю ночь анонсировал это интервью — еще не значит, что оно состоится. У Лукаса Хантера нет привычки общаться с журналистами. Из чего следует — если ты сама еще не поняла, — что он не делает этого ни-ког-да!

Так значит, «Кей-Кор» всю ночь анонсировал ее интервью? Ну, еще бы! Ведь больше ни один канал в городе не мог похвастаться такой сенсацией!

— Вивека не стала бы давать анонс, если бы не надеялась, что интервью состоится.

— Да неужели? А может, она считала своей обязанностью дать анонс в любом случае?

— Но Адам наверняка бы мне сказал. Он бы меня предупредил.

— Он и предупредил — как мог.

— Значит, он предупредил и Вивеку.

— Она в этих играх разбирается еще лучше, чем Адам. И не нуждается в предупреждениях. И к тому же — кто знает? А вдруг он все-таки даст интервью? Я ведь могу и ошибаться!

— Насчет чего ты ошибся? — поинтересовался Адам. Они с Уолли только что появились возле трейлера.

Уолли работал оператором в паре с Гален, когда Полю удавалось получить интересное задание. При знакомстве он с гордостью продемонстрировал Гален фотографию жены и детей, хранимую при себе в бумажнике, и тут же простодушно признался новой ведущей в том, что всегда будет считать Марианну самой лучшей тележурналисткой в мире, хотя при этом ясно дал понять, что верит в силы Гален Чандлер и не считает ее совершенно безнадежной.

Трудно было представить две большие противоположности, чем Адам и Уолли. И контраст этот вновь необычно ярко проявился сейчас. Адам выглядел свежим, отдохнувшим, буквально излучающим уверенность в себе. А Уолли? Какой-то невзрачный, растерянный тип, производящий впечатление крайне усталого и взвинченного человека, находившегося на грани нервного срыва.

— Уолли? У тебя все в порядке?

— Ох!.. Да, конечно, Гален. Спасибо. Это потому, что я всю ночь проторчал у телевизора. Представляешь, я так переживал из-за этих малышек, как будто одной из них была моя Анни!

— Так насчет чего ты ошибся? — вернул разговор к интересующей его теме Адам.

— Поль считает, что мой эксклюзив с Лукасом Хантером — просто очередная уловка прирожденного хитреца, которому во что бы то ни стало нужно было спровадить настырную, болтливую репортершу и заставить ее держать рот на замке.

Адам, было, помрачнел, но тут же взял себя в руки:

— Ну, если это и так, то выглядеть некрасиво будешь не ты, а он. Так что смелее, Гален. Постучи к нему в трейлер, войди и заставь ответить на самые крутые вопросы!

Самые крутые вопросы… Гален запоздало спохватилась, что так и не удосужилась продумать интервью. А может, эти вопросы возникнут сами собой? Например, как действуют на тебя самого, Лукаса Хантера, бесконечные часы общения с опасными безумцами? Разве чужое сумасшествие не заражает твои сердце и душу? И что ты чувствуешь при мысли о Монике, Марсии и Кей? Об этих ослепительных женщинах, которых ты любил — любил! — и которые погибли только потому, что убийца хочет добраться до тебя? Мучает ли тебя скорбь об утраченной любви? Или вместо нее осталась лишь боль и ярость в ответ на жуткое приглашение к игре, вырезанное ножом маньяка на телах твоих возлюбленных?

Гален точно знала, что Лукас не покидал трейлера.

И что остался там один.

На протяжении долгой ночи она не пропустила ни одного полицейского из тех, что входили и выходили с командного пункта. На ее глазах дежурная бригада покинула трейлер. Вышли все, кроме него.

Словно бродвейская суперзвезда, Лукас не спешил покидать свое убежище, пока не был уверен в том, что у дверей больше не толпятся оголтелые фанаты. И как настоящему трагическому актеру, Лукасу требовалось время, чтобы прийти в себя после изнуряющего спектакля и вернуться из вымышленного мира в реальность. Или, как это было в случае непобедимого лейтенанта, из атмосферы безумия — к нормальной жизни.

Только вот к жизни ли? Внезапно Гален поняла, что за порогом трейлера Лукаса поджидает смерть. Те самые убийства, из-за которых он так спешил вернуться в Манхэттен. Чтобы отомстить.

— Похоже, птичка все-таки упорхнула, — заметил Поль, когда на робкий стук Гален в ответ не раздалось ни звука.

— Нет. Он все еще там, я знаю. Наверное, просто не слышит.

Однако не успела Гален постучать во второй раз, как дверь распахнулась.

А в следующий миг она могла считать, что получила ответы на все свои вопросы. Вынужденные путешествия в мир безумия отнимают у лейтенанта все силы. Они выжимают его досуха. Они становятся для него настоящей пыткой.

Его кожа приняла какой-то землистый оттенок, а в глазах застыла темно-серая мгла. И вдруг в этой серой пропасти мелькнула серебристая искра, как будто он обрадовался, увидев Гален.