Конечно, Алиса выбрала один из столов поменьше. Как разговаривать за аристократическим, как передавать друг другу еду, она просто не представляла. Тут нужны слуги, а их не было…

Она принялась ходить туда обратно, нося тарелки. До последнего думала, что Доминик присоединится к ней. Но он сел в кресло у стены в столовой, и наблюдал за ней.

Взгляд у него был такой… рабовладельческий, обладающий. Ему явно нравилось, как она бегает туда обратно и накрывает стол для их ужина. «Вот паразит!» — подумала Алиса. — «Правда, главное, чтоб он не заставил ее мыть полы в этом огромном особняке! Вот это уже будет сложно!».

Ну вот, вроде бы все готово. Алиса сделала все, как считала нужным: красивые салфетки, вилки и ножи с нужной стороны от тарелок. Свечи вроде не предлагаются? Ну и хорошо. Это не романтический ужин. Не дай Бог!

Она остановилась перед Домиником, вопросительно глядя на него.

— Садись, — последовала очередная команда. «А вежливым ты быть не хочешь», — подумала Алиса и вздохнула. Ладно, речь идет о выживании, а не о том, чтобы приучить маньяка к хорошим манерам. Будем считать, что хорошие манеры в его исполнении — это не причинять ей вреда более того, что уже причинил.

Он сел за стол, Алиса неуверенно устроилась напротив. Несколько минут они ели в молчании. Алиса боялась раздражать его. А он… отрезал еду малюсенькими кусочками, весьма элегантно клал в рот, не хуже завсегдатая светских элитных мероприятий. И явно смаковал. Не ел, а именно смаковал вкус. Словно его задачей было просто насладиться едой, а не утолить голод. «А ведь с работы пришел…Должен быть голоднющий», — подумалось Алисе.

Кстати, все было дивно-вкусное. Ей очень понравилось. К тому же, она действительно сильно проголодалась. Шутка ли — позавтракать, а потом наматывать круги по лесу, как заправский пеший турист. И ведь чуть ли не бегом бегала…

Когда с салатом было полностью покончено, она утолила первый голод, Алиса подумала, что пора бы прервать тишину. Но Доминик снова просто молчал — глубоко, спокойно. Лишь где-то подспудно, интуитивно Алисе чудилось в его молчании легкая струнка напряжения.

— Ты обещал за ужином объяснить мне… — тихонько напомнила она. Словно, если говорить тихо, то он точно не рассердится.

— Поешь еще, — последовал ответ. Помолчал и добавил. — И давай договоримся.

— О чем? — внутри у Алисы похолодело. Вот и пошли «договоренности». Вернее сейчас он поставит ее перед фактом, о том, как дальше будет проистекать «их» жизнь. И вряд ли это что-то совсем безобидное.

Доминик едва заметно усмехнулся.

— Ты сейчас доешь это мясо. Потому, что я не знаю, что с тобой будет дальше.

… Хм… Только это и не хватало! Может быть, он хотел сказать: «Не знаю, что дальше с тобой сделаю!». В горле забилась тревога, полностью отступившая, пока она смотрела гардероб и накрывала на стол.

— Затем, я расскажу тебе правду, — спокойно, своим отрывистым тоном продолжил Доминик. — И ты … не будешь плакать и кричать.

— Что?! — изумилась Алиса. — Договоримся, что я не буду плакать и кричать? Об этом…

— Да.

— Почему? А если ты расскажешь что-то такое, что я …

— Потому что, я не хочу, чтобы ты плакала и кричала, — ответил он.

«Ишь какой! Не хочет он! Я знаете ли, господин маньяк, много чего не хочу! Например, находиться здесь с тобой — не хочу…».

— Ладно, — ответила Алиса. — Я постараюсь.

И принялась быстро уминать стейк. В уголке губ Доминика появилась странная то ли усмешка, то ли улыбка, пока он смотрел, как она ловко орудовала вилкой с ножом.

— Все, — сообщила Алиса. Это было бы даже смешно… Все это время он внимательно наблюдал, как она ела. Словно суровый папаша, следящий, чтобы дочка справилась с утренней кашкой.

— Да. Вы сильнее, когда поедите, — спокойно сообщил Доминик, и сам отложил вилку. Пристально посмотрел ей в глаза. — Как ты считаешь, кто я такой?

Вот и я хочу это знать, подумала Алиса, это к нему вопрос… А вдруг, это провокация?

— Я не знаю, — честно ответила она. — Думаю ты… необычный человек, который наряжается «смертью» и зачем-то…похищает девушек.

Пару мгновений он смотрел на нее, и на лице ходили желваки, как тогда в саду. Словно сомневался… И Алиса вдруг поняла, зачем он заставил ее накрыть нас стол и остальное. «Да он оттягивает момент объяснения!» — догадалась она. — «Боится моей реакции?! Ему не все равно?!»

— Нет, я не человек, Алиса, — наконец произнес он. — Я один из тех, кого вы называете «смертью». У меня другая природа.

«Что?» — подумала Алиса, словно ее ударили обухом по голове, и пока нет никаких эмоций.

Ей не захотелось «плакать и кричать». Другое. Ей стало как-то даже смешно. Насколько невероятную вещь он сказал.

Она допускала такой вариант — что Доминик потустороннее высшее существо. Что находится она неизвестно где. Но когда это прозвучало из его уст — показалось глупой шуткой.

Или он действительно псих. Сумасшедший, который сам уверен в том, что говорит. Но она-то нормальная! Ей нужна правда.

— А ведь ты обещал рассказать правду… — она расстроено опустила глаза.

Обидно. Если это «фарс» — то обидно. Ладно бы еще прикидывался чем-то приятным, хорошим, эльфом там или драконом. Так нет! Смертью. Это что должно творится у человека в голове, чтобы утверждать, что ты — «смерть». Причем не единственная, а одна из многих.

Лицо Доминика дернулось.

— Я не вру. Я не сумасшедший, — с едва-заметной горечью в голосе произнес он.

— Доминик! — Алиса подняла на него взгляд. — Ну, ты сам понимаешь, что говоришь? Так не бывает! Мы живем в реальном мире, материальном, обычном! Я верю в Бога, и в душу у каждого из нас! Но не в легенды про смерть с косой!

Он криво улыбнулся:

— Действительно с косой, — сказал он. — Коса необходима. Любой мир реален, Алиса. Про Высшее ты тоже права. Остальное — не так, как ты представляешь. Посмотри, и давай закончим…

— С чем?! — Алиса испугалась, что он закончит объяснения, раз она не верит.

— С твоим недоверием, — ответил он серьезно. — Смотри на меня.

Алиса послушно посмотрела на строгое, чуть-хмурое лицо напротив, на крепкие смуглые руки, лежащие не столе. И вдруг эта ладонь словно бы начала таять.

Алиса моргнула… За это мгновение Доминик — он весь, его руки, обтянутая черным грудь, лицо и темные волосы стали еще расплывчатее.

— Потрогай, — велел он.

Алиса судорожно сглотнула и протянула дрожащую руку коснуться его кисти. И тут же отдернула…

— Ой! — шепотом пискнула она.

Рука истончалась, по ощущению это было похоже на прикосновение к мягкой вате, а не к твердой мужской кисти.