Призрак улыбнулся правым уголком губ, но Марк этого не видел.

– Выбор есть. Либо тебя придется убить. Либо мы тебя заберем на пару-тройку лет.

– Куда заберете?

– Ты ведь не служил в армии. Как это случилось?

– Бегал.

– Ну вот, возьмем тебя на службу.

– Это невозможно. Я ведь старше двадцати семи лет.

– Мы оформим тебе «лейтенанта в запасе» и заберем. Согласен?

– А как же жена и дочка?

– Мертвый ты им точно никогда и ничем помочь не сможешь, а служба у тебя будет контрактная; так что, согласен?

– Да.

Призрак набрал номер.

– Позови, – приказал Призрак в трубку. Затем он протянул телефон Марку.

Марк дрожащей рукой взял мобильный.

– Папа! – услышал он голос Стеллы, – папа! Ты где?! Мама тебя ждет!

ОНИ ЖИВЫ!

У Марка перехватило дыхание. В груди все сжалось, а бетонный пол поплыл из-под ног.

– Папа! Не молчи! Пожалуйста! – он услышал, как дочка всхлипнула.

– Доча… Я люблю тебя, – сказал Марк, – ты у меня умничка. Ты себя хорошо чувствуешь?

– Папа, у меня все болит, столько синяков, я вообще вся синяя! – пожаловалась Стелла.

Внезапно голос дочери сменился голосом жены:

– Она в порядке, – сказала в трубку Катя, – нас потрепало, но мы выбрались. Как ты?

– Катюша, я… со мной тоже все в порядке, контузило разве что немного. Я сейчас на Лубянке даю показания, а потом меня забирают.

– Как забирают? Куда забирают? – голос жены задрожал от волнения. – Не говори чепухи, приезжай за нами как можно скорее!

– Я не смогу, Катюш, мы еще пару лет не увидимся, но я буду писать и присылать деньги, – Марк закрыл лицо ладонями, волнение было очень сильным.

– Деньги?! Зачем мне деньги?! Мне нужен мой муж!

– Кать, так надо! Лучше увидимся через какое-то время, чем будешь меня хоронить, верно? – не выдержал Марк и посмотрел на седовласого. Но Призрак кивнул, одобряя его реплику.

Катя промолчала. И потом добавила:

– Я поняла, – в ее голосе послышалась обида.

– Я очень вас люблю. Пожалуйста, поймите меня. Я обязательно вернусь.

– Марк, мы тебя тоже очень любим, – Катя всхлипнула в трубку, – объясню все дочке… Ну все, пока, пиши.

Тишина.

Когда я теперь еще их услышу? Я обязательно к ним вернусь и буду любить, и никогда больше не оставлю! Надо просто пережить все это.

Спустя несколько минут Призрак снова стоял за стеклом и разговаривал с министром.

– Какую еще армию и лейтенанта ты ему пообещал?

– Не волнуйтесь, Александр Николаевич, у нас сейчас как раз идет набор водителей. Я его забираю в Компанию. Насчет же всего услышанного и сказанного знайте, что нам все эти технологии знакомы, просто не забудьте о моей просьбе. Пусть президент призовет нас на защиту Родины.

Когда Алексей Кудрин пришел в себя, первое, что он увидел, – белый потолок, абсолютно ровный, без единого изъяна. Находясь в лежачем положении, он мог еще разглядеть белоснежное одеяло, которое накрывало его до подбородка. Алексей попытался повернуть голову. Это ему удалось, правда, с трудом: голова почему-то стала очень тяжелой, и вдобавок что-то мешало ее движениям. Справа и слева от него было все таким же абсолютно белоснежным, как и одеяло. Кроме белых стен в палате, а Алексей догадался, что он именно в этом помещении, находились еще и приборы, следившие за его состоянием. Слева, у стенки, стоял монотонно пикающий аппарат, на котором высвечивались какие-то волнистые линии. Справа от головы Алексея – металлическая стойка, на ней болтался прозрачный пакет, похожий на пузырь, к нему подходила трубка, в которую из пакета капала жидкость. Кудрин попытался вспомнить название этого устройства и, к собственному удивлению, вспомнил. Когда-то в школе при детдоме им показывали такую штуку на уроке биологии. Прибор назывался капельницей. Правда, тот, что показывали на уроке, имел совсем другой вид, но принцип действия был такой же: лекарство капало с определенной частотой в трубку, затем попадало в организм больного. Итак, Кудрин понял, что в больнице и лежит под капельницей. Но как он сюда попал? Алексей на секунду закрыл глаза, попытался сосредоточиться, но так и не смог ничего вспомнить. В голове вертелись какие-то картинки: мокрые листья, лес, что-то еще; но как все они соотносились с его прошлым, Алексей понятия не имел. Он попытался сосредоточиться на своем положении. Это, кстати, еще один способ восстановить память, но Алексей использовал его несознательно, так как просто больше делать было нечего. Первое, решил он, нужно проверить, все ли с ним в порядке. Судя по тому, что он лежал в больничной палате с капельницей и каким-то непонятным электронным устройством, тоже, видимо, как-то к нему подсоединенным, можно было предположить, что в порядке не все. Как прикреплена капельница, он уже выяснил, – трубочка от нее шла прямо к его шее, к впадине между шеей и ключицей. Именно это и причиняло ему неудобства при движении головой. Алексей попытался пошевелить руками. Это ему удалось, хотя почему-то тоже с трудом. И руки оказались необычайно тяжелыми. Он поднял левую на уровень глаз. Рука была необычайно бледная, как будто пыталась угодить цветовому тону этой палаты, из чего несложно догадаться, что цвет конечности явно нездоровый. К тому же из нее торчали какие-то белые присоски, они же были и на груди, провода от них шли прямо к электронному устройству. Алексей начал кое-что понимать: это датчики у него на пульсе и у сердца, а устройство, вероятно, отслеживало сердцебиение. Он отодвинул одеяло от подбородка левой рукой, так как было довольно жарко, вдобавок ужасно хотелось пить. Помимо всех этих неудобств где-то внизу в талию врезалась резинка от нижнего белья. Но перед тем, как поправить ее, Алексей решил проверить работоспособность правой руки: сжал и разжал кулак, тем самым убедившись, что с ней все в порядке. Затем на уровень глаз он поднял и левую руку – она оказалась такой же бледной, как и правая, но без датчиков, около локтя она немного болела. Алексей присмотрелся и увидел ссадины. Где бы он мог их получить? Затем сосредоточился на ногах, так как в верхней части тела он не испытывал никаких болевых ощущений. Левую ногу он мог даже согнуть в колене, а вот правую не чувствовал. Он пошевелил пальцами на ней, но любая попытка сделать что-либо еще причиняла сильную боль. Алексей понял, что с правой ногой что-то не то, но, главное, она на месте (в детстве он насмотрелся фильмов о том, как вот так же тяжелобольные находят себя в госпитале без ног или без рук, и подсознательно боялся этого). Теперь он решил поправить резинку на нижнем белье. Сконцентрировав усилие на руках, он приподнял одеяло – никакого нижнего белья там не было. Кудрин лежал совершенно обнаженный, единственное, что бросалось в глаза – обернутое в бинты по самый пояс бедро правой ноги. Из-под этой перевязки в разные стороны торчали резиновые трубки, которые шли куда-то под кровать, все остальное было на месте. Ощущение резинки на талии было от бинтов, и Алексей начал постепенно к нему привыкать.