Лукас стоял и ржал так громко, что чуть было оземь не брякнулся.

— Купилась! — гоготал он.

До чего же отвратительный тип! Я отвернулась и уже было открыла дверцу машины.

— Эй! — не отставал он. — У тебя как с головой? Неужели поверила?

— У тебя извращенное чувство юмора, — повернулась я к нему. — Ты знаешь об этом?

— Да ладно, Лиззи. Я просто пошутил.

— Пошутил? Симоны, может, в живых уже нет!

— Я знаю, — буркнул он. Лицо его потемнело. Я решила, что он переживает из-за Симоны, но он вдруг произнес: — А я-то тут при чем? Надеюсь, ты меня не подозреваешь из-за этой идиотской шутки?

Я с трудом удержалась, чтобы не нахамить ему.

— Какой же ты все-таки!.. А кроме как о себе, ты о чем-нибудь можешь думать? Неужкли у тебя нет ни капли жалости? Ты ведь когда-то встречался с ней!

Лукас поднял глаза к верхушкам деревьев.

— Было, было, — сказал он горестно. — Спасибо, что напомнила.

Он стоял совсем рядом и вдруг, схватив меня за руку, притянул к себе.

— Пошли выпьем колы, — сказал он в своей обычной манере, исключающей возражения собеседника. — У меня к тебе есть разговор.

— В другой раз, — ответила я.

Он беспомощно захлопал глазами, и я поняла, что мой отказ его задел.

— Ладно, сейчас и правда не время. Слушай, тогда, может, зайдем ко мне домой? Посидим, то да се...

Я с отвращением оттолкнула Лукаса, едва увернувшись от его лап. Рука заныла, и вообще у меня было такое чувство, что мне намяли бока. Обдав его самым ледяным взглядом, на какой только была способна, я залезла в машину и захлопнула дверцу.

Но Лукас стал стучать мне в окно. Он улыбался злобной, насмешливой улыбкой, будто знал что-то такое, чего не знаю я.

Заинтригованная, я чуть-чуть опустила стекло. Он наклонился ко мне, и его карие глаза оказались на уровне щели.

— Ну так что? Да или нет? — Он опять скривился в отвратительной гримасе.

— Много о себе воображаешь, — фыркнула я.

— Ну что ж поделаешь, такой уж я смешной родился на этот свет...

— Жутко смешной. Как резиновый костыль. Это было единственное оскорбление, которое я вспомнила. Я услышала его, кажется, классе в третьем, я тогда собирала всякие ругательства. Но ничего покрепче на ум мне не пришло.

Лукас просунул руку в приоткрытое окошко и почти дотронулся до моего лица. Я нажала на кнопку — стекло быстро пошло вверх. Лукас, взвыв, отдернул руку, а я рванула с места.

Он так и остался стоять и смотреть мне вслед.

Псих какой-то. Ненормальный. Даже трудно себе представить, что Симона с ним когда-то крутила роман.

Правда, потом я вспомнила, что Лукас раньше был в сборной школы по бейсболу и иногда его ставили на переднюю линию.

Когда Симона бросила его, он был в бешенстве. И болтал направо и налево, что она использовала его, чтобы подкатиться к Джастину. И Лукас был не единственный, кто так говорил. Многие думали, что так оно и было.

Впрочем, когда она только-только начала встречаться с Лукасом, всем было ясно, что он нужен ей как прошлогодний снег. Зато это давало ей повод появляться на всех бейсбольных матчах. Тут-то Джастин ее и приметил. А она тоже, не будь дурой, надевала на игры все свои самые пикантные туалеты. И как только Джастин назначил ей свидание, она бросила Лукаса не задумываясь.

Обычно, заслышав какие-нибудь сплетни, я защищала Симону. Но что касается Лукаса — достаточно было один раз посмотреть на него, и все вопросы в данном случае отпадали.

Я включила радио и стала искать какую-нибудь спокойную музыку. Но вместо этого услышала: «Дело пока стоит на месте, но шейдисайдская полиция не склонна связывать исчезновение семнадцатилетней Симоны Перри с недавними убийствами Стэси Элсоп и Тины Уэйлс».

Не склонна! И это при том, что во всех трех случаях — явно один и тот же почерк! Я вырубила радио.

Какая-то неуловимая мысль крутилась в голове, вызывая неприятное беспокойство.

Лукас... Джастин... Симона ходила на бейсбольные матчи...

Бейсбол! Школьная команда!

Ну конечно.

Лужа крови на ковре.

Фигура с серым мешком в руках в симонином дворе. Неожиданно картина стала немного проясняться.

Я притормозила у обочины и перевела дух.

Я только что вспомнила нечто очень важное о человеке, бежавшем из симониного дома.

И то, что я вспомнила, напугало меня до смерти.

— Догадайтесь, кто мне вчера звонил и навязывал себя в кавалеры на выпускной вечер? — спросила я. — Лукас Браун!

— Не может быть! — завизжали в один голос Рейчел с Доной.

Мы ехали в моей зеленой «тойоте» по Дивижн-стрит. Была среда, прошло уже две недели с того дня, как пропала Симона. Две недели — и никакого звонка от похитителя. Для мистера и миссис Перри они прошли как десять лет.

Я не могла заставить себя не думать о Симоне, словно ее тень повсюду преследовала меня.

— Ой, расскажи, расскажи поподробнее, чего он там тебе наговорил, — настаивала Дона.

— Он сказал: «Знаешь, с кем ты пойдешь на выпускной? Со мной!»

Дона и Рейчел так и прыснули — наверное, я удачно сымитировала Лукаса и его отрывистую манеру говорить. Хотя, когда он позвонил, я даже вздрогнула, услышав в трубке его голос.

— И что ты ему ответила? — спросила Рейчел.

— Я была очень вежлива. И, естественно, виду не подала, что он чокнутый. Поблагодарила и сказала, что все еще жду Кевина. Тем более, что так оно и есть.

— Кевин Кевином, но просто тебе кажется, что Лукас и есть убийца-маньяк, — добавила Рейчел. — Да, о таком кавалере можно только мечтать!

— Это несерьезно, — вмешалась Дона. — С чего вдруг все твои подозрения упали на бедного Лукаса?

— Во-первых, согласись, он все-таки не совсем нормальный. Это всем известно. Во-вторых — куртка...

Это было именно то, о чем я вспомнила. Человек, выбежавший из дома Перри, был в темно-бордовой атласной куртке. А это была форма бейсбольной команды шейдисайдской школы.

В зеркале заднего вида показались ноги Доны. Она сидела сзади и, кажется, делала упражнения для брюшного пресса.

— Может, переведем разговор на другую тему? — предложила она.

— На другую тему никак не получается, — простодушно ответила я.

— Ну ладно, — вздохнула Дона. — Предположим, на том парне была бордовая куртка, но это еще не значит, что он из бейсбольной команды. Чокнутым тоже никто не запрещает носить темно-бордовые куртки.