— О еде, наверное.

— Ну, это, само собой. А ещё? Если подумать?

Я переглянулся с хитро прищурившейся Валентиной Марковной, не преминувшей мне лихо подмигнуть.

— Ну, не знаю…голова уже плохо соображает, — схитрил я.

— Не знаю кто о чём, а я больше всего хотела отомстить. Это желание появилось не сразу, нет! Сколько тогда мне было — всего ничего. Но спустя год от увиденного и испытанного, а, может, от почти полного отсутствия надежды и постоянной жажды хоть капли сострадания внутри… вместе с ненавистью к немцам стала расти злая и зыбкая мечта. Чтобы хоть кто-нибудь пришёл! Большой и сильный. И не стало всей этой мрази: ни лагер-фюрера, ни капо, ни охранников, ни полицаев, никого! Странно, много лет прошло, а заноза эта в душе сидит и не уходит. Умом понимаю, что всё это бессмысленно. Мне бы простить и…нет, не забыть. Просто перестать беспокоиться. Нельзя такое прощать, Гавр! Никакое цивилизованное наказание виновным не может уравновесить наших страданий… И тут появляешься ты! Как ни в чём не бывало тащишь мою давнюю священную мечту у себя под мышкой. Ты и не представляешь, Гаврила, какое это неповторимое чувство! Пусть не я сама, но кто-то сможет там побывать с опытом послезнания. Нет, нет, Луговой, не смотри на меня таким сочувствующим взглядом! Я не требую тебя разнести там всё вдребезги и пополам. У тебя своя миссия. Не думай о нас. Спасай своих. Но обрати внимание на ещё один важный нюанс. Тебе ведь указали, что мир, в который ты попадёшь — параллельный, с некоторыми отличиями? Вполне возможно, что ты можешь встать перед выбором: или твоя семья, или жизнь тех соотечественников. Ты уже однажды поддался эмоциям и совершил необдуманный шаг. Уничтожил Демиурга, пытаясь защитить тот мир. Не делай этого больше! И не только потому, что, скорее всего, Хранители тебе больше не дадут другого шанса. Просто пойми, там другой мир с другими людьми. И точка… Иначе это путь к сумасшествию. Возьми на себя бремя вины, Миротворец.

— И как прикажешь после такого жить, Моисеевна?

— Радостно и со вкусом, Никитич. С чувством глубоко исполненного долга отца и мужа.

— Не знаю, ох, не знаю…

— Думай, Гаврила, живи своим умом! За тебя это никто не решит. Моё мнение ты теперь знаешь. Кстати, сразу не спросила, а потом закрутились с архивной канителью. Чем так важен Демиург, которого ты подорвал гранатой в варшавской гостинице? Я о таком человеке что-то не слыхала, хотя историю Рейха знаю неплохо. Как там бишь его, Валька?

— Кажется, Адольф то ли Гитлер, то ли Гюдлер, не очень-то запоминающаяся фамилия.

— Погодите, — спустя целых десять секунд недоумённого молчания смог пролепетать я, — да ладно…хорош меня разыгрывать! Адольф Гитлер!? Ну? Глава Национал-социалистической немецкой рабочей партии, рейхсканцлер, фюрер и верховный главнокомандующий вооружёнными силами Германии!!!

Валентина Марковна и Сталина Моисеевна удивлённо переглянулись.

— Ты что-то путаешь, сынок. Главой Национал-социалистической немецкой рабочей партии и фюрером был Герман Вильгельм Геринг…

— Это как так-то? Этот боров… бывший наркоман? Но…

— «Боров»? Странное прозвище. И Геринг никогда не был наркоманом, насколько мне известно.

— Погодите, я же сам читал. После неудачного ранения в пах во время одного из пивных путчей у него нарушился обмен веществ. Да он на всех карикатурах изображён толстяком! Вы что? Разыгрываете меня? От волнения я дал петуха на последней фразе.

Тётя Валя молча включила ноутбук и, развернув ко мне экраном, указала на фотографию стройного высокого светлоглазого мужчины в тёмно-сером френче с железным крестом на шее и со шпагой у пояса. Никакого привычного обилия наград, не шитого золотом мундира и другой мишуры. Это был совершенно другой Геринг!

Мне нестерпимо захотелось увидеться со Странником и задать ему парочку неприятных вопросов. Может даже и не парочку…

Глава 3

Как родная меня мать провожала,

Тут и вся моя родня набежала.

А куда ж ты, паренёк, а куда ты?

Не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты.

В Красной Армии штыки чай найдутся,

Без тебя большевики обойдутся.

Демьян Бедный

Как ни странно, но тему «Гитлер — Геринг» подруги развивать не стали. Время и так поджимало, пришлось заказать такси, благо с пробками в центре дело обстояло довольно благополучно. Провожая меня до двери, Моисеевна не преминула всё же заметить:

— Ты, Никитич, не зажимайся. Потряси лучше своих кураторов, пусть растолкуют, что за чехарда творится. Сдаётся, мне они не всё тебе сказали о взаимовлиянии миров друг на друга. Ты сам посуди, если Демиург столь значимая для Хранителей фигура, то и его перемещение из одной реальности в другую — это же серьёзное МНВ[2]!

— МНВ? — озадаченно переспросил я.

— Ты что, Гаврила, Азимова не читал?

— Почему, читал, конечно!

— Ну и мы с Валькой не такие уж замшелые старухи. Всегда в тренде.

— Во-во, Сталечка, нам бы только потрендеть, — улыбнулась тётя Валя, — и мёду не надо, — она вдруг широко мня перекрестила.

— Ох, Валька, видели бы тебя твои старые партийные товарищи! — подковырнула подругу Мирская.

Уже сидя в такси, я ещё и ещё раз перелистывал пересланные мне Валентиной Марковной материалы. Цифры, фамилии, даты. И снова цифры Оп-па! Что это? Подборка основных важнейших сводок совинформбюро с мая 1942 по декабрь 1943 года. Ай да тётя Валя. Это же просто клад, готовая универсальная валюта! Так, сколько там по навигатору ещё ехать? Полчаса. Отлично. Голова уже немного проветрилась и можно снова нагрузить память.

На дверях кафе «Bonne chance» висела чёрная деревянная табличка с надписью мелом «Fermе»[3]. Интересно, много гуляющих по вечерней Москве прохожих знают французский? Или это Пашка выпендривается?

Я дёрнул за ручку. Блин, закрыто. И что делать?

— Скажи-ка мне, Гавр, в словах «следует встретиться с известным вам эмиссаром Хранителей по прежнему адресу» есть какая-то двусмысленность? Или ты принципиально решил проигнорировать данные тебе чёткие указания, куда нужно прибыть? — сварливый голос Донского заставил меня обернуться.

Странник выглядел и был одет точно так же, как при первой нашей встрече.

— Нет, Елисей Николаевич. Просто я подумал, что для экономии времени и в отсутствии необходимости повторного проведения со мной душеспасительной подготовительной беседы, мне следует явиться в вашу мозгоправную мастерскую безо всяких прелюдий. Но если это всё-таки нужно для какого-то ритуала Хранителей, я готов выпить чашку-другую великолепного кофе и даже коньяку. И выслушать всё, что вы мне скажете.

Странник, слушая мой ответ, слегка нахмурился.