что тут был продуктовый, а там парикмахерская… А и сотовых не было тогда. Позвонить можно было на домашний и болтать с подружками. Или найти двушку и с автомата… Зато теперь у всех мобильники, а в них интернет безлимитный, и найти поводок с ошейником быстрее в гугле.

Пока Фрида нюхала жёлтые собачьи СМСки в снегу возле стены, я взяла в кармане телефон и разблокировала экран. Иконка пропущенных горела красной троечкой. Удивлённая, я взглянула, кто звонил. Тася.

Кто такая Тася?

Ответ пришёл сам собой — моя партнёрша-пианистка. А чего звонила — ежу понятно. У нас сегодня свадьба.

Чёрт, а сколько времени? Успею ли переодеться, выпить кофе и доехать до Английской набережной? Часы в углу экрана показывали девять утра. Уф, успею! Свадьба только в одиннадцать. Однако надо всё же заскочить к бабе Маре, поблагодарить её за новогодний подарок. Я машинально нащупала на запястье янтарный браслетик и улыбнулась сама себе. Собака, машина, скрипка. У меня есть всё, чего не хватало.

Кроме мужа и детей.

Но нельзя же просить у судьбы слишком многого!

Я нажала на Тасин номер и дождалась ответа. Сказала осторожно:

— Ты чего звонила?

— Алька, свадьба отменяется! — прогудела Тася в трубку. — Твою налево, сучьи дети!

— Как это отменяется? — растерялась я, дёрнув Фриду за поводок. Собака обернулась, уставилась на меня удивлённо. Я шикнула ей: — Прости, Фридочка, не тебе. Тась, а чё сказали?

— Сказали, сволочи, что других музыкантов нашли. А мы с тобой, Алевтина, рожами не вышли!

— А что дальше по плану?

— А дальше по плану у нас вечер в кабаке на Пулковском. Надеюсь, ты ещё не разучилась пить, потому что пить мы будем много.

Я вздохнула. В сербском кабаке и правда поят. И поют. Им надо спецпрограмму… Уже проходили. Была б помладше и потоньше — и в койку б тащили, горячие парни!

Фрида фыркнула у ноги, и я очнулась от дум.

— Ладно, Таська, я пошла кофе пить. Созвонимся ближе к вечеру.

Плетясь домой, думала. Неужели я так и не смогла стать известной скрипачкой? Ведь работала, работала, как и велела Азалия Эдуардовна, по шесть часов в день! Не изменила то, что надо? И Лима не помогла? Ну хоть полы не мою в супермаркете, и то хорошо, но играть с Тасей по кабакам и свадьбам — не то, о чём я мечтала.

Мне надо срочно увидеть бабу Мару.

Дома руки сами привычно делали своё дело. Ключи на полочку в коридоре, куртку на вешалку, ошейник с поводком на крючок, кроссовки под стул. Тапочки на ноги, и я уже в кухне. Налила воды из-под крана в миску, во вторую отмерила пластиковым стаканчиком четыреста граммов беззернового корма с курицей и лососем, со звонким грохотом высыпала во вторую миску. Фрида сидела у холодильника и внимательно смотрела на меня красивущими карими глазами. Чего она ждёт, почему не бежит есть?

Ах да.

Команду.

Я вспомнила все свои поиски себя и собак, вспомнила, как после смерти родителей и ухода за радугу Брюса пыталась справиться с горем и купила щенка ВЕО, как он разнёс мне полквартиры, как я пыталась его дрессировать сама, без инструктора… Тогда же и ввела в обиход команды для каждого жеста.

- Можно, Фрида, - разрешила, и собака подняла жопу с линолеума, подошла к миске и принялась торопливо жевать сушинки. Всё хорошо. Я всё помню. У меня отличная жизнь…

Может, и не надо к бабе Маре? Может, мне хватит? Сейчас выпью кофе, возьму скрипку, позанимаюсь немного… А вечером в кабак на Пулковском. Там наливают ракию, там надо пить и не закусывать, там интенсивно и жарко! И Тася, моя давняя подруженция Тася, будет импровизировать на своей установке так круто, что я зайдусь в завистливом восторге и постараюсь её переиграть мгновенно выдуманными пассажами на скрипке, а горячие сербские мужики на приблизительном русском будут спрашивать, как всегда, не лесбиянки ли мы, и можно ли меня угостить стаканчиком ракии…

Этого ли я хотела?

Нет.

Ну почти. Я всё же скрипачка, хоть и не лауреат премии имени Чайковского, но не бросила и полы не мою. Однако всё равно толстая, одинокая и выгляжу лесбиянкой. Интересно, а Мишка всё ещё здесь? Или я не сдаю комнату?

А сейчас и узнаю.

Прошла по коридору и стукнула в дверь маленькой комнаты. Когда-то она была моей. В ней я прожила много лет моего детства и в ней же спала Лима. Теперь в дверь был врезан замок. С чего бы замок, если бы я не сдавала комнату? Спокойно, Алевтина, сейчас всё узнаю.

Шаркающие шаги, щелчок ключа, скрип двери. Мишкина заспанная голова высунулась в щель, и парень спросил:

- Чего, тёть Аль?

- Ты на занятия не опоздаешь? – ляпнула первое, что пришло в голову. Мишка сощурил один глаз – который уже проснулся – и сказал удивлённо:

- Так сессию я сдал, каникулы у нас…

- А-а-а, ну извини, Миш. Иди дальше спи.

Возвращаясь в кухню, я улыбалась. И, когда делала кофе в новой кофеварке, тоже улыбалась. Я любила Мишку. Он был мне будто сын, которого я никогда не родила. Доброжелательный, вежливый мальчик, приехавший в Питер из какого-то предуральского городишки, чтобы выучиться на актёра, Мишка поступил в театральный институт и вечерами подрабатывал баристой в кафе. Хороший парень. Остался у меня – и отлично.

Выпив горячего ароматного кофе, я выдохнула, потрепала спящую Фриду по голове и решительно встала. Нет, я не могу жить так, как будто всё в порядке. Ведь чувствую, что что-то не так. А раз уж баба Мара дала мне возможность изменить своё будущее, я буду бороться до конца.

Возможно, я не поменяла всё, что было надо.

Чтобы узнать это, визит к бабе Маре напрашивается сам собой. Тем более, что её ключики висят в коридоре на крючке, а это значит, что я всё ещё хожу к ней убираться.

Поднявшись на пятый этаж, я открыла дверь и вошла.

- Баба Мара, это я, Аля!

- Алечка, деточка! Проходи же скорее! Я заждалась!

- Сейчас, я поставлю чайник и быстренько помою полы, - крикнула, проходя на кухню. Из комнаты раздалось снисходительное:

- Аля, какие полы, Алечка? Ты, наверное, забыла, что у меня убирает Таня с первого этажа?

С тряпкой в руках я вошла в комнату и растерянно спросила:

- Как? Как Таня?

-