Чему нас учат семья и школа? Семья нас учит неизвестно чему. Школа учит истории: 75 % говорят о том, что их знания об истории почерпнуты в школе. Вполне очевидно, что это некоторое заблуждение. Даже среднестатистический россиянин в лице всенародно избранного почерпнул немало знаний из фильмов про шпионов, а теперь, к примеру, считает финскую войну справедливой.

Так и нынешние дети, если они хотя бы краем глаза видят телевизор, способны проникнуться не советским, а каким-то извращенным патриотизмом, замешенным на антиамериканизме, конспирологии и дикости. Уж лучше позднесоветская система российского исторического образования, чем такая, честное слово!

А с теми, кто составляет «стандарт», лично у меня более глубокие, чем стилистические, разногласия. Я-то вот, например, считаю героями России Синявского и Даниэля, семерых (точнее, восьмерых, будем придерживаться исторической правды) смелых, вышедших на площадь 25 августа 1968 года, тех, кто начал перестройку, кто провел либеральные экономические реформы начала 1990-х годов. Будет ли об этом написано в едином учебнике? Уверен, что нет. Они ж страну развалили, хотя все уже было разрушено до них.

Так что у нас разные истории России.

Не проще ли тогда взять да и опубликовать единую историю КПСС? Все лучше, чем представления об истории тех, кто сидит сегодня в Кремле и на Старой площади. И даже тех, кто отвечает на вопросы социологов, что руководство страны должно определять содержание учебника.

2013 г.

Настоятель Казанского собора протоиерей Вячеслав Жебелев облетел Волгоград на вертолете с мироточивой Семистрельной иконой Пресвятой Богородицы «Умягчение злых сердец». Владимир Путин лично проверил все объекты Олимпиады, примерил курточку волонтера, опробовал уже несчастливый для российской хоккейной сборной лед, тем самым, судя по всему, освятив его. Президент подписал закон об уголовной ответственности за сепаратистские призывы (без четкого правового определения, что это такое). Ряд депутатов Государственной думы потребовали отмены моратория на смертную казнь.

Как справедливо заметил Виктор Шендерович, надо облететь на вертолете с иконой всю страну пару раз – и все будет хорошо. Уповаем на высшую силу в двух ипостасях – божественную и наместника Бога на земле. Кстати, надвратная икона над Спасскими воротами Кремля – из той же оперы: она должна защитить правителей от народа и прочих форс-мажорных обстоятельств. Этакая профессиональная икона ФСО. Вторая опция – наместник Бога на земле – еще называется ручным управлением. Уповать можно, кроме того, на жестокие наказания.

Средневековье в чистом виде.

Почему так? Потому что ничего больше не работает. Это называется управленческий кризис. Институтов нет – есть персонализированные решения. А они принимаются либо вождем, либо Богом. И подкрепляются репрессиями. Ручное управление и репрессии – единственные оставшиеся в живых два института.

Еще одно свойство такой системы – тонкая и с трудом расшифровываемая вязь символов и намеков.

Почему в ходе своей сочинской инспекции – «освящения» олимпийских объектов – Владимир Путин вышел на лед под номером 11, а не 1? Потому что не вратарь, а нападающий? Так нет же – Александр Лукашенко грузно выкатился на ледовую арену под номером 1. Значит, «батька» главнее всех на постсоветском пространстве «исторической Руси»? Или это такая служба спасения – Лукашенко-Путин, набирать номер 1-11? Можно еще предположить, что президент, будучи по происхождению чекистом, а значит, членом спортивного общества «Динамо», воспользовался выведенным из обращения 11-м номером Александра Мальцева, тем самым присвоив себе на площадке его легендарную харизму и магическую силу… В общем, это такая же метафорика власти, как и расположение членов Политбюро на мавзолее. Только толку от нее практического – никакого: сама система от этой логистической и цифровой магии эффективнее не становится.

Непременная черта подобного рода систем – одновременно комплекс неполноценности по отношению к Западу и чувство превосходства над ним.

Поэтому сначала мы принимаем средневековый антигейский закон, а потом, разрывая шаблон, разрешаем манифестации в Сочи. Все для Запада, все ради Запада. Не зря говорят, что относительная мягкость политики Кремля со всей простой как портянка игрой в амнистии и помилования – это все до Олимпиады, а вот настоящая «славная охота» начнется после нее.

В такой системе островки квазимодернизации возможны лишь как исключения из правил. Собственно, те же олимпийские объекты и инфраструктура – и есть такое исключение из правил, пускающее пыль в глаза и высасывающее колоссальные финансовые ресурсы. Ровно так относились к Западу, иностранцам и вообще всему иностранному в Советском Союзе. Ровно в этой логике в России XXI века существует такое трудноопределимое и ускользающее от правовой и общечеловеческой оценки понятие, как «иностранные агенты». Почему бы и в самом деле в стране, где есть «иностранные агенты», не решать все проблемы с помощью чудотворных икон, смертной казни и катания на коньках первого лица в государстве?

…Во дворце Долмабахче в Стамбуле есть потрясающие часы – они одновременно выполняют функции термометра, барометра и календаря. Это подарок наместника в Египте одному из султанов.

Как замечает английский историк Найал Фергюсон в книге «Цивилизация. Запад и остальной мир», часы «выглядят как шедевр восточных технологий, если не учитывать одну маленькую деталь: они изготовлены в Австрии, Вильгельмом Киршем.

Часы Кирша превосходным образом иллюстрируют ту мысль, что простой импорт западных технологий (Фергюсон имеет в виду еще и социальные, и политические технологии, а не только технику. – А.К.) не был способен заменить самостоятельную модернизацию Оттоманской империи».

Собственно, любая империя закатывалась, когда теряла способность конкурировать с внешним миром, когда упование на волю всевышнего (какой бы «национальности» он ни был) заменяло собственные усилия и импульсы к развитию. Советской империи, которая до сих пор разваливается в головах правителей и населения России, это касается не в меньшей степени, чем империи Оттоманской.

2013 г.

Пост Леонида Бершидского, в котором он сообщил об отъезде в Берлин ввиду невозможности осуществления профессиональных компетенций в современной России и ввел новый термин «эмиграция разочарования», естественным образом спровоцировал неравнодушных пользователей сети на многочисленные агрессивные отклики.

Но разговор следует вести о сути проблемы, а не об эмоциях. О сути превосходно высказалась Зоя Светова из The New Times, определив контрпозицию: «Я – категорически против этакой героизации отъезда: вот мы такие замечательные, мы больше здесь не можем, вернемся потом, когда Россия станет Европой».

Кто прав? В сущности, все правы по-своему.

Начнем с того, что Бершидский аптекарски точен в описании ощущений «вменяемого» (термин введен в первой половине 1990-х годов тогда еще ультралиберальным журналистом Михаилом Леонтьевым) представителя современной интеллигенции, попавшего в эпицентр псевдопатриотического смерча.