Смотрю ему в глаза.

— Я за тобой вообще-то приехал, — говорит Давид, чуть улыбаясь.

— Не помню, чтобы мы договаривались, — отвечаю я. — Мне пора.

— И куда же ты спешишь?

Я лишь фыркаю и, все-таки, обхожу его. И только собираюсь опять воткнуть наушники, как слышу стон. Оборачиваюсь. Давид стоит, облокотившись на машину, и держится за голову.

— Что, Давид? — спрашиваю я.

— Ничего-ничего, иди. Тебе пора, — и опять стон.

Ну, не брошу же я человека, которому явно плохо. Может, у него последствия от угара? Или удара? Рука, вон, до сих пор перевязана. Правда, держится он не за нее, а за голову.

Подхожу к нему.

— Давид? Может, врача вызвать?

Он молчит.

Достаю телефон.

— Не надо врача, — говорит он, не поднимая взгляда на меня. — Сейчас лучше станет. Домой поеду.

Идет к двери.

— Погоди, — волнуюсь я. — А вдруг тебе по дороге плохо станет? Тебе нельзя за руль.

— Все нормально будет, Василиса. Но мне приятно, что ты переживаешь за меня, — слабая попытка улыбнуться.

— Ладно, — вздыхаю я. — Я с тобой поеду. До дома. Потом такси вызову.

— А как же дела? Тебе же пора было куда-то, — уже веселее говорит Давид.

— Вот, если мы сейчас же поедем, то я еще могу успеть.

Давид наблюдает, как я обхожу машину и сажусь на пассажирское сидение.

Тоже садится.

— Тебе уже лучше? — замечаю явные признаки улучшения на его лице. Похоже, зря я, все-таки, поехала с ним.

— Да, — слабо говорит он и опять хватается свободной рукой за голову.

— Надо врача вызвать, Давид. Вдруг что-то серьезное?

— Обязательно вызову, Василиса. Обещаю. Вот из дома и вызову.

Смотрю в окно. Хм, странно. Почему-то мне кажется, что мы едем не к Давиду домой. Кошусь на него.

В конце концов, оказываюсь права.

Давид привозит меня на какое-то… поле?! Но на поле этом не урожай зерновых.

— Где мы? — строго спрашиваю я. — Куда ты привез меня? Давид!

Он улыбается. Точно у него голова болела?

— Ты обманул меня! — стучу его в плечо.

— Ай, Василиса, эта рука еще не зажила! — жалобно произносит он.

Блин! И правда ударила его по перевязанной руке.

— Прости, — цежу быстро. — А теперь отвези меня назад. В цивилизацию. Обманщик. Ты как был вруном, так им и остался.

— Обманул, да, — спокойно произносит он, проводя пальцам по подбородку. — А как иначе тебя заманить? Как, Василиса? Ты же упрямая. Ведь не пошла бы со мной? Не пошла.

— И правильно бы сделала. Куда ты привез меня?

— Открытый кинотеатр, — подмигивает мне. — Смотри!

Показывает в сторону и там вспыхивает огромный экран.

— Это что? Кино будут показывать? — мне сложно скрыть восхищение. Я никогда не была в таких кинотеатрах. Мой максимум — небольшой кинозал в торговом центре. — А какое кино?

— Не знаю. Какая разница?

— Давид!

Оглядываюсь по сторонам. Как раз подъезжают другие машины. Но близко друг к другу никто не встает.

— Можем на лужайке расположиться, а можем в машине остаться, — Давид слегка, как будто случайно, проводит пальцем по моей ноге.

— На лужайке, — твердо произношу я.

Давид вздыхает.

— Хорошо.

Хм. Какой-то подвох. Точно. Слишком как-то быстро он согласился.

— Выходи.

Давид тоже выходит и идет к багажнику. Я заворожено смотрю на яркий экран. Там как раз идет заставка. Подходит Давид, расстилает на траве плед.

— Прошу.

Я стою и внимательно смотрю в эти синие улыбающиеся глаза.

— В чем подвох? — спрашиваю.

— О чем ты, Василиса?

— Все как-то странно… Что ты задумал?

Давид усмехается.

— Не могу я собственную жену пригласить посмотреть кино? Что странного? Вот кино, — показывает на экран. — Вот люди, — теперь машет в сторону остальных зрителей. — Все невинно, Василиса.

Еще раз пристально смотрю на него и сажусь на плед.

— Ладно.

— Сейчас, — Давид отходит и возвращается с какой-то сумкой. Садится рядом, совсем близко. — Давай, Василиса, отметим наше примирение, — говорит, доставая из сумки вино и бокалы. Корзинку с фруктами.

— Ты за рулем, Давид, — напоминаю ему.

— Вино безалкогольное. Не переживай.

Подает мне бокал.

— Так вот. За примирение!

— Не помню такого события в своей жизни, — замечаю я. — Поэтому просто выпью за твое здоровье. Чтобы голова не болела.

— Ну, я не возражаю, — усмехается он. Чокается со мной и внимательно следит, как я отпиваю.

— Ты туда ничего не подсыпал? — смотрю на него с подозрением. На вкус, вроде, ничего не ощущается. Но мало ли!

— Ты сейчас сильно обидела меня, Василиса, — Давид ставит бокал и отворачивается от меня.

И мне становится неловко. Вроде как, зря обвинила человека.

— Ну, хорошо, — говорю я. — Прости.

— Ладно, проехали, — опять поворачивается ко мне.

— Ой, там кино началось, — пальцем тычу в сторону экрана.

Я внимательно слежу за тем, что происходит на экране. Фильм и правда интересный. И не замечаю, как начинает холодать, а я, как была в майке и шортах, так и приехала на поле.

— Замерзла? — спрашивает Давид.

Присаживается ближе, прижимает меня спиной к своей груди и обнимает. Становится теплее. И уютнее, что ли. Я даже не пытаюсь вырваться из его объятий.

— Хочешь, в машину пойдем? — шепчет мне Давид на ухо. И у меня мурашки бегут по телу. И я точно знаю, что не от холода.

От касания его губ.

Но все равно мотаю головой.

— Тогда так сделаем, — отпускает меня и снимает с себя легкую куртку. Набрасывает ее на меня спереди. Опять прижимает к себе. Обнимает руками под курткой.

И вот теперь я сижу и уже не так внимательно смотрю на экран. Я сосредоточилась на других ощущениях. Не на зрительных.

— Зайка,