Куда ехать?

К Хазару с его винтовкой или… Решение пришло само.

Квадроцикл набирал скорость. Накинутая на плечи камуфляжная сетка, как плащ, развевалась на ветру. От холодного ветра так слезились глаза, что даже шапка намокла по краям. Ночь уже окутывала гору, дождь свирепствовал. Рев мотора заглушал все звуки леса, и казалось, что на свете не существует ничего, кроме ужасных воспоминаний у меня в голове. Но нужно было прогнать все мысли прочь и сосредоточиться на главной цели — спасении.

Отъехав примерно на километр от вертолета, от Хазара, я включил фары и помчался по рассекавшей тьму дорожке света. Капли дождя сверкали в лучах прожекторов и разбивались о мои плечи и голову. Ливень барабанил по квадроциклу и безжалостно топил дорогу, грозясь превратить ее в грязевую реку. Справа и слева от меня мелькали деревья, и в носу ощущался терпкий запах хвои, земли и истлевшей листвы.

В мысли все время норовил забраться призрак Пату, тянувший за собой множество сомнений. Что, если я ошибся в выборе? Может, стоило рискнуть, проехать мимо той поляны? Нужно ли было последовать первому порыву и вернуться в долину Черепов? Что, если?..

В-УУУ-Ш!

Мои мысли прервал громкий звук, перебивший даже рокот квадроцикла. Я запрокинул голову и увидел поднявшийся из-за деревьев белый дымовой след артиллерийского снаряда. За ним — еще один.

В-УУУ-Ш!

Третий, четвертый.

В-УУУ-Ш! В-УУУ-Ш!

Стреляли у меня за спиной, оттуда, где остался вертолет. Как гигантские фейерверки, взлетали трассеры, прочерчивая в воздухе белые полосы. Я сбросил скорость и, прикрыв лицо рукой, стал всматриваться в испещренное следами выстрелов небо. Через несколько секунд его осветила слепящая глаза зарница, следом послышались глухой рокот и скрежет. Я как будто заехал в эпицентр грозы.

Но свет был ярче молнии, и удар совсем не был похож на громовой. Очень внезапный, он не урчал и не грохотал перед тем, как раскатиться по небу. Это явно было дело рук Хазара и его людей, что держали на плечах металлические трубы.

Гранатометы.

Последние сомнения рассеялись, когда, через секунду, небо снова запылало. Но на этот раз его осветила не белая, а оранжево-огненная вспышка. Тусклый поначалу свет перерос в сильное зарево, несущее с собой жуткие звуки: треск, крик, рык. Казалось, из темноты на меня несется монстр, издавая леденящий душу рев.

Свет становился все ярче, а шум все невыносимее. Потом послышался звук вспарываемого, разрываемого на куски леса. Что бы это ни было, оно бешено неслось сквозь бор.

Неуправляемое, как стихийное бедствие, как Аятар — лесная дьяволица из маминых сказок, это что-то ломало верхушки деревьев, опускалось все ниже, продиралось через ветви, вырывало из земли целые ели, как какие-нибудь тростинки. Оно приближалось, оглушая меня, поглощая шум мотора, наполняя все кругом своим скрежетом. Лязг и грохот отдавались во всем теле, земля содрогалась, как от землетрясения.

Я не знал, что мне делать: прибавить газу, или остановиться, или еще что-нибудь предпринять. Но все мои мысли оборвала пылающая махина, обрушившаяся на лес справа от дороги. Она поджигала, выкорчевывала и безжалостно расшвыривала растущие у нее на пути деревья.

Взметая искры и языки пламени, она внезапно с сильным ударом влетела в грязь метрах в пятидесяти от меня. С оглушительным «Буум!» эта штуковина подскочила и перенеслась через дорогу, воспламеняя все вокруг, взрывая землю всякий раз, когда ее касалась. Подпрыгивая и переворачиваясь, огненная глыба сметала все на своем пути. Она неслась на полной скорости, теперь уже слева от меня, раздвигая, как траву, могучие ели и сосны.

В горячем воздухе свистели осколки леса: тлеющие листья, горящие сучьями, испепеленная хвоя. Кора и древесина подрывались, как шрапнели, толстые ветви свистели, как копья, сосновые шишки разлетались на тысячи кусочков, как гранаты. Я даже не увидел, откуда взялось бревно размером с грузовик. Оно покатилось прямо на меня и врезалось в квадроцикл, — я перекувырнулся через руль и полетел в самое пекло.

Миновав бушующее пламя, я только успел подумать «не надо снова», как голова моя чуть не раскололась от боли: я ударился о землю, покатился по траве, как тряпичная кукла, и с размаху рухнул лицом в большую грязную лужу. Вокруг свирепствовала огненная буря.

Когда мне было пять лет, мы с папой поехали к озеру Туонела посмотреть на водопад. Высотой он был не меньше сорока метров, и речная вода издавала удивительный звук, сбегая каскадом в ледяное озеро. Мы поднялись на самую вершину, прямо на каменистый выступ над пропастью, и глядели с него вниз. Помню, как страшно мне было стоять на такой высоте и всматриваться сквозь туман и брызги в пенящуюся воду. Мне казалось, что озеро кипит, и я представлял, что там сидит водяной оборотень — накки, который хочет утащить меня на дно и утопить. Мне сразу вспомнился рисунок, который я встретил в какой-то книге: огромный кальмар тянет в свое логово подводную лодку. Мне казалось, что накки превратился в этого кальмара и сейчас сверлит меня своими желтыми глазами, шевелит щупальцами, хочет схватить меня.

— Тебе уже пять лет, — начал отец, — тебе пора вступить на тропу мужества.

Тогда я и понятия не имел, о чем он говорит.

— Не бойся, Оскари. Ты хороший пловец. По сравнению с тобой я просто бултыхался в воде, когда мне было пять.

Помню, как поднял на папу глаза, кивнул и сказал:

— Я люблю плавать. Мы будем купаться?

Отец серьезно посмотрел на меня и ответил:

— Можно и так сказать.

Я хотел взять его за руку, но он свою отдернул и бросил взгляд назад. Обернувшись, я увидел стоящую невдалеке группу мужчин под предводительством Хамары. Он кивнул папе, тот в ответ нахмурился, но тоже тряхнул головой.

Мы разделись до трусов, и я весь продрог от холодного ветра, пока отец доставал моток толстой бечевки и обвязывал один ее конец вокруг своей талии. Я спросил папу, зачем он это делает, а он улыбнулся в ответ и пообещал, что будет весело. Когда он обвязал вокруг меня другой конец веревки, я все окончательно понял.

Нам предстояло прыгнуть в водопад.

— Не надо, пожалуйста, — взмолился я. — Папочка, я не хочу.

Содрогаясь от рыданий, я цеплялся за папину ногу. Умолял его не заставлять меня прыгать. Я очень боялся падения в бурлящую воду, где поджидал меня накки. Мне представлялось, что я опущусь на самое дно и никогда уже не всплыву. Никогда не увижу маму.

Папа нагнулся и погладил меня по голове, чтобы я успокоился.

— Не бойся, я с тобой. Будет весело, — обращался он ко мне, но смотрел на Хамару.

Потом папа разжал мои цепкие пальцы, отодрал меня от своей ноги и подвел к самому краю со словами: