пяток соседских домов, требуя вернуть всех моих кур обратно. Соседи, отдать должное, курей вернули без споров и ругани, лишь испуганно посматривая на меня.

— Боятся, — ехидно заметила Матрёна, когда перед нами торопливо захлопнулась дверь, и последняя курица оказалась в корзине.

— Они реально думают, что я ведьма? — со смехом спросила я женщину.

На это она ничего не ответила, а только что-то тихо произнесла, по типу молитвы что ли.

— Марён, помоги пожалуйста, покажи как доить козу, и чем её кормить, — жалобно обратилась я к женщине, понимая, что без её помощи животное просто погибнет.

Добрых два часа моя новая подруга, а теперь я уже думала о ней только так и никак не иначе, показывала мне что и как надо делать: как доить, как кормить, как ухаживать, в том числе и за курами.

— Тяжёлая наука, — пожаловалась я, когда в очередной раз коза недовольно заблеяла от моих неумелых движений и холодных рук.

Матрёна только неодобрительно качала головой и хмурилась, а уходя, заверила меня, что завтра обязательно придёт проведать, всё ли у меня в порядке. Я же про себя подумала, что обязательно надо при возможности отблагодарить женщину каким-нибудь подарком. Ведь если бы не она, то как бы я справилась? Даже думать об этом страшно.

Вечерело. В соседних избах загорались лучины, звонко лаяла соседская собака, где-то на улице послышался чей-то заливистый смех. Уткнувшись носом в мутные стекла своего окна, я увидела шумную компанию из нескольких девушек и парней, которые смеясь проходили по улице.

— Скучно и тоскливо! — шумно выдохнула я в темноту своего дома и зажгла одинокую лучину у печи.

И как только неяркий свет огонька прогнал густой сумрак тёмной избы, я вдруг увидела какое-то тёмное очертание в самом дальнем углу у двери.

Несколько раз моргнув, я убедилась, что мне не привиделось. В углу у дверного косяка на куче приготовленных для печи дров сидело нечто, какое-то существо, фигурой напоминающее человека, только размерами гораздо меньше, где-то примерно до полуметра ростом. Серое лицо, чёрные без белков и радужек глаза, торчащие в разные стороны клочковатые волосы, спутанная бородёнка. И весь он такой, словно бесцветная чёрно-белая картинка.

Я трясущейся рукой зажгла ещё две лучины и, воткнув их поближе к себе, схватила подвернувшийся мне под руку печной ухват.

— А ну-ка выходи на свет! Чего прячешься? — как можно более грозным голосом прокричала я, а у самой всё дрожало внутри от страха.

Мужичок вперил в меня свои чёрные глаза-плошки и часто ими заморгал.

— Поди ж ты, увидела!? — раздалось скрипучее удивление названого гостя.

— Увидела, увидела, — закивала я головой, покрепче держась за ухват и наводя его на странное существо.

Гость издал что-то, напоминающее кашель, и ловко спрыгнув с дровяника, сделал шаг ближе.

— Здравствуй, хозяюшка! — поклонилось нечто и, внимательно присмотревшись ко мне, вдруг неожиданно подпрыгнуло на месте, — Тьфу ты, ведьма!

Я от внезапно услышанного высказывания в мой адрес чуть не выронила ухват.

— А ну-ка повтори, как ты меня назвал? — разозлилась я и почувствовала, как вокруг меня воздух налился морозной свежестью.

Гость снова откашлялся и вновь поклонился, но уже более учтиво и в самые ноги.

— Прости меня, навья дочь, не знал я, что застану тебя здесь, — снова поклонилось существо, и добавило, — Слух по селу пошёл, что хозяйка моя вернулась в дом, вот я и пришёл проведать, да присмотреть. Соскучился по хозяйству. Что домовой без дома? Вот и подумал, раз Настенька вернулась, так и я ворочусь.

Мужичок тяжело вздохнул, а потом уныло покачал головой:

— Да видно не судьба остаться, не вернулась Настенька, не наш теперь это дом. Ещё раз прости за беспокойство, навья дочь, — снова поклонился он мне в ноги и пошёл к двери, медленно растворяясь в сумраке тёмной избы.

Я ровным счётом ничего не поняла из того, что мне только что рассказало это странное существо. И поэтому, быстро прикинув, что это нечто не настроено против меня агрессивно, а значит, не представляет явной угрозы, я поспешила остановить его, пока оно полностью не растворилось в темноте ночи.

— Постой-ка, уважаемый, — торопливо произнесла я, не зная, как к нему обратиться, — Давай поговорим, проходи ближе, не стесняйся, — сделала я приглашающий жест, откладывая в сторону печной ухват.

Гость вновь будто бы материализовался прямо на моих глазах из сумрака и выжидательно уставился на меня. Н-да, блин, вид у него был не очень располагающий к общению.

— Присаживайся, — указала я рукой на деревянную лавку возле стола, — Угощайся, как говорится, чем богаты…, - вежливо проговорила я, попутно наливая в глиняные чашечки травяной сбор.

— Благодарствую, навьюшка, — одобрительно залепетал мужичок, запрыгивая на лавку, обтирая свои руки о грязные штаны.

Я пододвинула поближе к гостю тарелку с лепешками и налила из горшочка в маленькое блюдце мёда. Существо активно принялось за угощение, а я же, подперев ладошкой щеку, принялась внимательно его разглядывать. С каждым новым глотком он будто бы наполнялся красками. Возможно, это была всего лишь игра света и тени, но я была совершенно уверена в том, что его серое лицо стало вдруг нормального человеческого оттенка, а щёки даже приобрели лёгкий румянец. Некогда слипшаяся и спутавшаяся бородёнка расправилась, торчащие в разные стороны волосы легли на прямой пробор, а черные глазища приняли нормальный вид с белками и серыми радужками.

— Кто ж ты такой? — словно сама себе задала я мучавший меня вопрос.

Мужичок отложил в сторону недоеденную лепешку и посмотрел на меня внимательным взглядом.

— Так домовой я, дух дома этого, семьи Прохоровых, — как само собой разумеющееся проговорило существо.

— А звать-то тебя как? — поинтересовалась я, с интересом разглядывая домового и произошедшие с ним метаморфозы.

— Казимир, — снова с поклоном ответил мужичок.

Если бы не явная реальность всего происходящего, я бы давно поверила, что сплю, или у меня откровенно поехала крыша.

— Казимир, — задумчиво протянула я, — А вернулся зачем?

Мужичок снова схватился за лепешку, но ответил:

— Так домовой без дома разве может?

— Не знаю, — честно ответила я на скорее риторический вопрос, — А разве других домов мало? Нашел бы себе новый.

Домовой хмыкнул:

— Так в других домах свои домовые есть, — покачал головой гость, — Как Настю хоронить понесли, я и ушел. Дом запер, отворот наложил, чтоб не пожгли и не пограбили, всё ж не одно поколение Прохоровых здесь прожило. Вот и тебя в последний путь проводил, в косы нивяник вплел, узелок сложил и ушёл.

Казимир шумно отхлебнул отвар и снова продолжил:

— Меня Лукьян сначала приютил, домовой Зубовых, что отсюда через три дома.