Как только мы вошли, я сразу завела ее в кухню и усадила за стол.

— Что будете пить? — женщина проигнорировала мой вопрос, поэтому я решила за нее. Заваривая ей успокаивающий чайный сбор, я поинтересовалась уже более напористо:

— Что именно вы хотели со мной обсудить?

Я достала мед, единственное сладкое, которое имелось в доме. Говорят, мед тоже успокаивает. Нелепые желтые медвежата плясали по ободку мисочки. Взглянула на часы. Викки придет только через час. Надеюсь, я успею выпроводить эту дамочку прочь до этого времени.

— Это касается Александра, — начала было она, затем сразу умолкла, оглянувшись по сторонам. Я поставила перед ней чашку с чаем. Она взяла ее трясущейся рукой. У женщины явно были проблемы, и я, наконец, начала догадываться, какого характера:

— Вы его любите? — видела я, чтобы от любви и ревности рвало крышу. Но такого никогда. Быть может этот Александр настолько хороший любовник… Отогнала прочь непрошенные мысли. Галина молчала, но губы поджала будто собиралась разреветься. Я поняла, что попала в точку и продолжила наступление.

— Если вы боитесь, что я попытаюсь посягнуть на вашего Александра, то не волнуйтесь — я предпочитаю мужчин с менее экзотичной внешностью. — Конечно, завязать роман с итхисом было бы любопытным опытом, подумала я про себя. Дарк явно был властным, заслуживающим уважения и довольно привлекательным мужчиной, чего только стоили его широченные плечи… Но мне он казался слишком ярким слишком жутким и слишком… В общем, по всем пунктам слишком. — Так что вы можете не переживать по поводу ваших отношений, я никоим образом не стану в них вмешиваться.

— Вы не понимаете. — Галина ударила рукой по столу, от чего вздрогнула чашка — затем, словно испугавшись своей внезапной ярости, извинилась. — Простите, простите меня, я только предупредить… хотела… — она вздохнула.

Я тихонечко попятилась спиной к набору ножей, заманчиво поблескивающих в свете вечернего солнца. Галина моментально успокоилась и принялась говорить:

— Вы знаете, что итхисы не терпят, когда к ним прикасаются, знаете же?

Я кивнула.

— Все знают, но никто не знает — почему. — Красные губы изогнулись в грустной усмешке. — Когда я только пришла на эту должность два года назад, мне никто об этом не сообщил, никто!

Я долила ей еще чая, она отхлебнула, и, устало вздохнув, начала свой рассказ.

— Я устроилась на эту должность два года назад. Вначале работала секретарем у его заместителя, Бориса Витальевича, ты с ним еще познакомишься, — она перешла на «ты», я не возражала. — А затем, позарившись на очень высокую прибавку в зарплате и удобное изменение рабочего дня, перевелась к Дарку. В компании далеко не многие знают, что ее владелец — итхис, но слух о том, что его предыдущая секретарша покончила жизнь самоубийством, разошелся довольно быстро.

Сплетни сродни ветру, даже я уже знала, что секретари Дарка долго не живут. Почему то девушки рядом с этим мужчиной стремились расстаться с жизнью. Состояние женщины, сидевшей передо мной со сгорбленной спиной и лихорадочно блестевшими глазами, тоже было далеким от нормального. Галина тем временем продолжала. Ее красивые обсидианово-черные глаза стали блестящими от непролитых слез.

— Так вот, невзирая на предупреждения, я устроилась работать на него. Оказался он весьма приятным человеком с некоторыми странностями. Первой фразой, которую он мне сказал при знакомстве, была «никогда не прикасайтесь ко мне». — Она усмехнулась. — Стоило тогда послушать его совета. Мне Александр казался немного холодным и отстраненным, но совершенно не подходил под тот ужасный образ начальника-тирана, который я создала в своем воображении. Ведь говорили, что именно он довел бедную девушку, свою бывшую секретаршу, до самоубийства.

Галина посмотрела на меня каким-то особенным взглядом — так смотрят умирающие люди.

— Я не поверила в это. Александр вовсе не походил на человека, которому доставляют удовольствие чужие страдания. Он всегда был добрым, понимающим… нормальным. Я работала на него с удовольствием, и планировала свадьбу со своим парнем. Мы должны были пожениться этим летом: классический сценарий с рестораном, сотней гостей, белым платьем. — ее взгляд расфокусировался, словно она уже не была на кухне рядом со мной, а полностью окунулась в воспоминания — Но все изменил один день. В тот день я пребывала в радостной эйфории, я и мой любимый только что подали документы в загс. Мы с боссом сделали перерыв на ужин, Александр ел бифштекс, и капелька соуса упала ему на шею, грозясь испачкать белый воротник, я поднесла руку, чтобы стереть ее, коснулась его кожи, и в тот момент меня ударило.

Она улыбнулась, воскрешая в памяти тот момент, но улыбка эта была невеселой.

— Это была Искра.

Я хотела было ее поздравить, но она не дала мне, продолжив:

— Вот только ударила Искра меня одну. Он ничего не почувствовал.

Мои губы практически беззвучно прошептали:

— Это невозможно.

Искра бывает только обоюдной. Все прочие переменные легко изменяются, но одно неизменно — Искра соединяет пару, а не является причиной безответной любви.

— Для итхисов возможно, и раньше люди об этом знали, поэтому и боялись их. Чем чище у итхиса родословная и древнее род, тем сильнее эта особенность, чертова магия, разрушившая сотни жизней. Мне объяснил это Александр потом. Он долго извинялся за то, что произошло, говорил о какой-то реабилитации для пострадавших. Обещал, что если я буду держаться от него подальше, через год все пройдет. Но в тот момент, когда я коснулась его — он стал моим миром. Александр… Александр… Александр. Я разорвала помолвку, оставила своего жениха, я умоляла Алекса быть со мной, а если нет, то хотя бы позволить остаться работать у него. Но он был непреклонен. Он сказал, что постарается максимально комфортно обеспечить мою жизнь в качестве извинения, — Галина со звоном поставила чашку на стол и надрывно закричала. — Будто мне нужны его извинения!

Я испугалась, что она сейчас начнет крушить мебель, но она снова успокоилась и заговорила тише прежнего:

— Прошу прощения. Такое стало происходить все чаще и чаще. Когда я не с ним, мне будто вырывают кусок души. Алекс говорит, что со временем это пройдет. Своей предыдущей секретарше он наверняка говорил то же самое.

Мне было жаль эту женщину, все неприятное впечатление о ней испарилось, когда я увидела ее горе, теперь стала понятна ее агрессивность и затаенная печаль. Чувствует ли она в себе силы жить? Каково это, когда ты постигаешь совершенную любовь, вот только объект этой любви не испытывает к тебе ни грамма чувств?

— Я, пожалуй, пойду. — Она поднялась со стула, выпрямила спину, грациозно направилась к