Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот только случившегося следом в моём списке вариантов не было.
— Вот ты где! — дверь тихо отворилась и в проёме возник силуэт в длинной бесформенной чёрной мантии. Голос показался мне знакомым, но определить, чей он именно, я не смогла.
Инстинктивно вжалась в стену. Неизвестно ещё, кто этот человек. Лицо совсем не разглядеть под капюшоном. Судить можно было только о росте — высокий, навскидку, может, метр девяносто пять, плюс-минус пять сантиметров. Может, это Бэллинг меня разыгрывает, кто его знает. Хотя зачем?
Мужчина стремительно пересёк комнату и опустился около моих ног. «Как романтично», — подумалось бы мне, если бы не одно «но». Я вообще-то в плену, у меня хотят отобрать силу, вырвав при этом из меня, возможно, и саму жизнь… Не очень-то располагающие к романтике обстоятельства.
Цепи поддавались неохотно. Мой спаситель (могу ли я его так называть?) бормотал какие-то незнакомые слова, но таким тоном, что я решила: это матерщина. Однозначно.
Оковы с тихим щелчком распахнулись, а у меня с души упала целая гора. Теперь, даже если это мой недруг, я могу попытаться слинять. У меня хотя бы появились сомнительные, но шансы.
Конечно, удобнее бы было во дворце выяснять про межмировые порталы. Уверена, здесь должна быть богатая библиотека, в которой, если хорошенько порыться, можно отыскать любую информацию. Но случай решил иначе. И теперь мне надо сваливать.
Крепкая мужская рука схватила меня за запястье и потянула с силой вправо. Сопротивляться не стала, не было ни времени, ни резонных доводов. Пока меня всё устраивало: мы стремительно удалялись от помещения, где меня пытались лишить магии. А это уже хорошо.
Бежали мы по сырым коридорам подземелья, петляя то вправо, то влево. А в лаборатории Франкенштейна было относительно уютно по сравнению с тем, что здесь. Кое-где в углах можно было разглядеть крыс, чьи красные глаза мерцали в свете факелов, освещающих нашу дорогу. На стенах то там, то здесь были видны следы гари, как от взрывов. Воздух спёртый, влажный и тяжёлый. Можно было ощутить какие-то химические запахи, но определить их я не смогла. Меня просто мутило от всего здесь. Жуткое подземелье.
Позади нас послышались голоса и шаги. Рука, по-прежнему сжимающая моё запястье, напряглась, мы ускорили бег. За ещё тремя поворотами направо и лестницей меня встретил и тут же ослепил солнечный свет. От свежего воздуха в первую секунду закружилась голова.
Голоса позади стали громче — приближались. По спине прокатилась холодная волна, словно лавина, спустившаяся с гор.
— Бежим, — дёрнула руку своего спутника, но тот замер, не обращая внимания на то, что происходило за нашей спиной.
Мой нервный взгляд перемещался с незнакомца на тёмный вход в туннель и обратно, я уже могла разобрать отдельные слова и предложения:
— Не дайте ей сбежать! — это был самый гневный голос. Наверное, глава отряда по нашей поимке. Из его уст ещё вырвались какие-то витиеватые ругательства, но смысла их я, разумеется, не поняла.
Надо бы освоить местный матерный язык. Самый полезный навык, я считаю. С матом, как говорится, всё работает быстрее и лучше. Ну, это чисто русская фишка, которая мне особо не нравилась на Земле, но вот сейчас я бы совершенно не прочь выругаться по-иномирному.
Внезапный свистящий звук отвлёк меня от мыслей.
Я, как в замедленной съёмке, обернулась налево, чтобы увидеть, как мимо моего уха пролетает кинжал, чудом меня не задев.
Сердце учащённо забилось о грудную клетку. Ладони вспотели, я машинально вытерла их о передник своего платья. Опять чей-то крик, что меня надо брать живой. К горлу подкатил комок.
Прошла секунда.
Вторая.
Ещё кинжал упал около моих ног. Недолёт.
Третья.
Нас схватят!
— Да идём мы или нет?! — не выдержала и хорошенько тряхнула своего спасителя.
Ох, это было очень зря. Мне резко очень сильно захотелось обратно в туннель, присесть там рядышком с преследователями и пообщаться о своём, о девичьем. Из-под капюшона на меня блеснули гневом глаза, напомнившие мне самую мрачную грозовую ночь. В них можно было бы утонуть, но сейчас они в моём сердце поселили ужас, смешанный с чем-то незнакомым. Всепоглощающим. Я почувствовала себя затравленным зверьком перед хищником. Время словно остановилось, стихли все голоса и шум ветра. Будто сам мир замер, испугавшись этого взгляда из-под капюшона.
Кто же ты, мой спаситель?
Смогла оторваться от этих потусторонних глаз не сразу. Далеко не сразу. Они взяли меня в плен и не выпускали, пока сами того не пожелали. Ощущения незнакомые, головокружительные, но вот так не управлять своим телом — неприятно и страшно. Что в следующий раз придёт на ум этому незнакомцу? Чего мне стоит опасаться?
Придя в себя, огляделась. Никакого входа в туннель, никакого шума погони. Мы находились на опушке леса. Пара поваленных деревьев, будто подготовленных заранее. Хотя, может, кто-то из путников оставил. Здесь же обнаружился выжженный клочок земли, видимо, от старого костра, да и в целом были видны следы чьей-то стоянки.
Солнце медленно двигалось к горизонту, небо начинало алеть. Словно и не было никакого перемещения между мирами. Будто я на опушке земного леса, вдыхаю свежий воздух с ароматом лета.
Невольно обхватила себя руками в желании приободрить. Когда я уже наконец-то привыкну к этим магическим штучкам? Наверняка этот взгляд подверг меня гипнозу или чему-то подобному. А я уж грешным делом подумала, что влюбилась в человека, чьего лица никогда в жизни не видела.
А смогла бы? Да нет. Бред какой-то.
В голове вилась целая стая вопросов, словно коршуны над раненым зверем в ожидании, когда тот обессилит и рухнет на землю. Мой спутник не спешил рассказывать, что у него на уме. Как и снимать свой балахон.
— Заночуем здесь, — не оборачиваясь, бросил мужчина. Его голос показался мне до одурения приятным, бархатным… но, скорей всего, сейчас на меня влияет какой-то психологический феномен. Ну вот про стокгольмский синдром, когда жертва влюбляется в пленителя, я слышала. Мало ли, может, есть нечто похожее и про освободителей. А вдруг. Ни в чём нельзя быть уверенной.
— Кто ты? — волнующий меня вопрос сорвался с губ. Я хотела выяснить всё прямо сейчас. Кто он, что ему от меня надо, зачем он вообще меня спас.
