Потому что на пороге стоит Демид и сверлит меня своим горячим гневным взглядом.

Я едва могу говорить от страха.

— Ччч… Что ты здесь делаешь? — выпаливаю, — уходи. Это женский туалет.

Но он меня не слушает и не отвечает ни слова.

Просто подходит, да так быстро, что я не успеваю ничего сделать. Подхватывает под коленями и закидывает себе на плечо.

— Ай, — ору я, — боже. Боже мой.

Даже и в страшном сне мне такое не приснится.

Чтобы какой-то парень схватил меня, словно добычу и закинул себе на плечо. Попой кверху, головой вниз.

Позор, какой же это позор.

Пока я луплю кулаками по крепкой, словно состоящей из одних мышц, спине парня, он выносит меня из туалета, доходит со мной до окна и сажает прямо на подоконник.

Я едва могу прийти в себя от того, что снова нахожусь в вертикальном положении, как парень плюхает рядом со мной мой рюкзак.

Боже, еще и это. Как я могла забыть о своем рюкзаке? Там все мои вещи. Пусть их немного и все они самого скромного качества, но они дороги мне. Если я потеряю рюкзак, мне придется покупать все заново и прощай накопления.

Я притягиваю рюкзак поближе к себе, радуясь, что он со мной.

Но радость моя не длится долго.

Потому что есть проблема и посерьезнее, чем возможная потеря моих вещей.

Мажор.

Он нависает надо мной, словно скала и никак не дает соскочить с подоконника.

— Демид, пропусти меня, пожалуйста, — прошу я, но парень не двигается с места.

— Что тебе нужно?

— Зачем ты убегала от меня? — вместо ответа спрашивает Демид, и его голос сплошной металл.

— Потому что я испугалась, — отвечаю честно.

— Меня?

— Конечно, — киваю я, — а разве в этом универе есть кто-то еще, кого можно бояться?

Это должно было прозвучать, как сарказм, но выходит испуганно. Будто я и в самом деле верю в то, что говорю, а не пытаюсь пошутить.

Поэтому шутка получается так себе. На троечку с минусом.

Пробую исправиться.

— Вчера ты напугал меня и вполне естественно, что я не захотела снова с тобой встречаться.

— Вполне естественным будет, если ты побежишь ко мне со всех ног, лишь только увидишь, — произносит он мрачно.

От этих слов все мое оцепенение, весь мой страх улетучивается, будто его никогда не было. А ему на смену приходит спокойствие и даже ярость.

Как все те девушки, что поджидали тебя при входе? Ну уж нет.

— Да неужто? — шиплю я и снова пытаюсь спрыгнуть с подоконника. Но он снова оттесняет собой к окну.

— Да, так и есть, — кивает парень.

— А не скажешь, с чего бы мне вдруг это делать?

Его ноздри раздуваются, а взгляд метает гром и молнии. Очень странно. Вчера он казался мне намного более уравновешенным, чем сейчас. Я имею в виду ту часть вечера, когда он расправлялся с грабителями. Потому что потом началось вообще черте что.

— Ульяна, ты моя.

— Вот уж нет.

— Ты моя, хочешь ты того или нет, — чуть не рычит он.

А потом ухватывает за волосы и прижимает к своему стальному торсу.

— Нет, никогда, — кричу я и пытаюсь вырваться из крепкого жгучего захвата.

— Да, и это не обсуждается.

Корни волос натягиваются и на моих глазах выступают слезы.

Мне больно. Мне обидно. До ужаса обидно, что никак не получается справиться с ним и никто не приходит мне на помощь. Коридор словно вымер.

— Но почему, почему? — остается вопрошать мне, сжимая зубы.

— Демид, нам нужно идти, — раздается откуда-то сбоку и я узнаю голос его приятеля, Макса, или как там его.

Когда я испугана, я всегда плохо соображаю, а сейчас я настолько испугана, что еле могу дышать. Похоже, я даже близка к тому, чтобы свалиться в обморок.

И ровно в тот момент, когда я собираюсь предпринять последнюю попытку, чтобы вырваться из лап сумасшедшего, как говориться, пан или пропал, все вдруг заканчивается.

Демид отпускает. Так резко, что я чуть не валюсь на пол. Отпускает и отступает на шаг.

Склоняет голову на бок и наблюдает за тем, как я судорожно поправляю волосы, одежду.

— Придурок. Ты просто придурок, — ору я, хватаю свой рюкзак и несусь от этого места прочь.

Я бегу так быстро, как могу, но все равно безнадежно опаздываю на лекцию. Когда я влетаю в аудиторию, она уже началась и преподаватель, строгий мужчина средних лет в очках на носу, чем-то напоминающий мне писателя Чехова, отчитывает меня перед всей группой и выгоняет из аудитории.

Я расстроена. Чехова я люблю, а вот преподаватель оказался слишком вредным для своей внешности.

Не везет, так не везет.

Пока я раздумываю, куда мне податься на ближайшие сорок минут, у меня звонит телефон.

Достаю гаджет, смотрю на дисплей и замираю в нереальном волнении.

Это Злата.

Вчера я не могла дозвониться до нее с тем, чтобы она описала мне того парня, который наблюдал за мной во время примерки платья, а теперь подруга перезванивает сама.

Возможно сейчас я смогу хотя бы частично прояснить ситуацию. Хоть что-то узнать у нее. Подойдет ли описание того парня Демиду?

Сердце стучит так громко, что я реально начинаю опасаться, как бы меня не хватил удар. Но, несмотря на зашкаливающий градус волнения, я поскорее провожу пальцем по сенсору и принимаю вызов.

Глава 7

— Ульяш, привет, а у меня пропущенные от тебя, — говорит Злата и по звуку, доносящемуся из телефона я понимаю, что она куда-то идет.

— Прикинь, на лекцию опоздала, теперь целую пару ждать придется. Ну, думаю, пока в кафе схожу и как раз тебе позвоню. Вдруг, ты тоже опоздала?

— Да, так и есть, — радую я подругу и тут же хмурюсь.

Стоит только вспомнить, из-за чего я опоздала, точнее из-за кого, и настроение стремительно ползет вниз.

Минут пять мы болтаем о разной ерунде, пока я, наконец, не перехожу к главному.

— Злат, а ты помнишь тот день, когда мы ездили выбирать тебе платье на выпускной? — спрашиваю я, а сама замираю в волнении.

Подошла к окну, расположенному в конце коридора, и теперь стою там, закусив губу, и жду ответа подруги.

— Конечно, помню, — отвечает Злата и из трубки начинает раздаваться шуршание.

— Уль, извини, я отвлеклась. Кофе себе купила. Так что там с выпускным?

— Помнишь, я примеряла платье?

— Да, конечно, оно тебе так шло. Ты еще отказалась покупать, а потом у твоих совесть проснулась, и они тебе