осталось – это жить и радоваться жизни! Скоро ты тоже поймёшь, что зря суетился, и тогда мы вместе посмеёмся над тобой!

Я обиженно фыркнул, и встал с дивана. Надеюсь, вожак окажется более приятным собеседником, чем самоуверенный котофей! Который, к с счастью, слишком отвлёкся на собственный мобильник, и не пошёл за мной следом.

Дед Костя сидел на кухне, по-стариковски прихлёбывал душистый смородиновый чай, и смотрел телевизор: с плоского экрана диктор вещала о серийном убийце, не так давно убившем целую семью питерских вампиров. В отличие от оборотня, мне такой «адреналин» приятен не был; никогда не любил подобную чернуху!

– Как говорится, «Всяк сверчок знай свой шесток», – прокомментировал дед Костя, поучительно тыкая пальцем в репортёра. – Я вот свой знаю, и другим того же желаю. Чайку будешь, внучек?

– Нет, спасибо. Я только хотел попросить показать дорогу до Волкова идола.

– Не время. Метели в наших краях дикие, заметёт, сгинешь почём зря, как я в глаза твоему начальству смотреть буду?

– Так когда стихнет, – нашёлся я. Пришлось играть словами, оборотни обман очень хорошо чуют. Но мой ответ, кажется, пришёлся вожаку по душе.

– Дак там и дорогу неча показывать, через мост прямо по тропке до поляны. Мимо не пройдёшь, берёзы там высоченные, что твои сосны. Только что ты там найти-то хочешь? Не идол Федьку нашего оборотил, то твои коллеги-учёные уж разнюхали.

Я немного недовольно покосился на актёра, играющего роль «убийцы», и перевёл всё внимание на стенку с фотографиями. Старенький оборотень заметил мой интерес, и наконец-то выключил передачу; без потока теленегатива стало заметно легче дышать.

– Это с ребятишками в Берлине были, правда померши все, восемьдесят лет уж прошло как. Люди были все, только Ванька один волчьей породы, да в девяностые по дурости полёг. А ведь говорил я ему, не лезь ты в этот бизнес, пропадёшь! Ишь! Как в воду глядел. Даже перекинуться не успел, как его братки…

– А сейчас как вы живёте? Не было больше… срывов? – я осторожно перевёл неприятную тему. То, что вожак стал бы в красках описывать, что с Ванькой сделали «братки», я был уверен.

– Какой там, тишь да гладь! Поживёшь недельку-другую, сам поймёшь, стая у нас мирная, тихая, никому не мешаем. Как жили раньше, так и живём.

– А Зверь как?

Дед Костя прищурился, но на вопрос ответил:

– Как и положено, за семью замками держим. Окромя полнолуния никто так и не перекидывается более, у меня не забалуешь. Но большое дело Маленький Оратор[1] сделал, ай, большое всем перевёртышам! До конца дней своих поклоны бить будем. Но, как говорится, забудешь прошлое – оно о себе напомнит. Вдруг расслабимся, а Зверь снова сорвётся?! Ежели так, пущай лучше уж среди своих.

– Не сорвётся… – пробормотал я бесцветным голосом, потому что и сам понимал: если отступлюсь от задуманного, то с таким подходом может сорваться. А переучить старика… удастся ли? Нет, не послушает. Да и всех не переучишь! Руки опустятся от одного только понимания этого грустного факта.

– Откель знаешь? Ты ещё молодой, по глазам сразу видно, пороху не нюхал. А жизнь, она таким доверчивым в самый неловкий момент нож в спину сажает, так что уж не расслабляйся. Смотри, хвост по ветру, и не доверяй никому! Понял? Мир, место такое… жестокое!

Теперь я понял, что мне не нравилось в старом оборотне: дед Костя по-прежнему жил в страхе. Именно такие перепуганные и хранили глубоко в себе опасность очернить светлую полосу нашей жизни. Не со злости, просто по привычке, ожидая худшего! Увы, наши ожидания сейчас слишком хорошо сбываются…

Вожак включил телевизор обратно, продолжая щекотать себе нервы криминальными хрониками. А метель за окном всё ещё бушевала, поэтому я решил не напрягать себя на ночь мрачными телепрограммами, а немного подремать. Чешир по-прежнему смотрел смешные ролики в смартфоне, так что я устроился на диванчике, и развернулся носом к стенке.

– Что, прямо с крыльями? Ну ты даёшь!

Пара секунд непонимания – и я смутился, но объяснил:

– Во сне они всё равно раскрываются обратно, всегда так! Мой дар пережёг мне несколько каналов. Со временем сами восстановятся, но пока надо потерпеть.

– Тогда тебе нужно диван разложить. За меня не волнуйся, я очень маленький котик! Знаешь, как приятно развалиться на подушке?! – Котофей с подоконника весело рассмеялся, – Ничего не могу поделать, обожаю мэйн-кунов с детства! Кошатники все особенные! И собачники, и лошадники… короче, все, кто любит животных! Приятных снов, Йол!

Насколько «приятным» будет мой сон, я знал заранее, но вслух уже ничего не сказал; опять посмеётся над моими переживаниями. А мне нужно было сделать этот шаг!

– Виктор Карлович, так нельзя!

– Йол, это вне твоей компетенции, делать такие замечания начальству.

– Чернила могут всё, так почему вы расписали «возможные опасности» на четыре листа?!

– Положи мой доклад на стол, пожалуйста.

– Как вы не понимаете, Чудо нужно поддержать! Мы все должны помочь, чтобы удержать то светлое, что оно нам принесло! А не губить его своими опасениями!

– Йол!

– Просто отпустите меня, я всё сделаю сам. Не хотите, от вас помощи просить не буду.

– Исключено. Ты должен понимать, твоё чувство Чернил вносит неоценимый вклад, и мы просто не имеем права отпускать тебя. Шестьдесят пять процентов подтвердившихся теорий…

– И вы игнорируете эту?!