Меня переполняло чувство благодарности к нему. Он подарил мне жизнь, но всё же смешивать секс и чувство благодарности не хотелось. Да ещё оставшиеся рубцы на теле… Хотя я понимала, что рубцы не испугают Аскольда, потому что он видел меня куда в худшем состоянии. И всё же ублажать чужого мужчину я не могла. Возможно, потому, что постоянно думала о Матвее. Другой причины я просто не находила.

Аскольд оказался на редкость понимающим человеком. Он говорил, что ни в коем случае не хочет меня торопить и наша близость настанет только когда я сама захочу. В один из дней Аскольд взял меня за руку и вывел во двор. Перед этим завязал шёлковым платком мне глаза.

— У меня для тебя сюрприз, — взволнованно произнёс он.

— Какой?

— Сейчас узнаешь.

Как только я вышла на крыльцо, сразу залаял Джек, который всегда реагировал на меня крайне негативно и злобно.

— О боже! Он закрыт?

— Не переживай, закрыт. Не знаю, что с ним творится. Хочется, чтобы он поскорее тебя вспомнил.

— Боюсь, у него совсем другая цель. Он и не собирается меня вспоминать, ему хочется меня съесть.

— Дорогая, не преувеличивай.

Аскольд снял повязку с моих глаз и указал рукой на ярко-красную иномарку, перевязанную ленточками и украшенную цветами.

— С днём рождения, любимая, — поцеловал меня в щёку Аскольд.

— Это мне? — Я смотрела на дорогой автомобиль и не верила своим глазам.

— Конечно. Я знаю, ты всегда о таком мечтала.

— А у меня сегодня день рождения? — Я всё же задала этот дурацкий вопрос.

— Конечно, а ты разве не помнишь?

— Знаешь, у меня в последнее время что-то с памятью… Может, амнезия?

— Ничего страшного. Оно и понятно, ты же столько вынесла и такое пережила. Знаешь, я иногда сам по ночам просыпаюсь в холодном поту. Снится, что самолёт падает. Как ни крути, психика нарушена. Вот по ночам кошмары и мучают. — Аскольд выдержал паузу. — Как тебе машинка? — взволнованно поинтересовался он.

— Я о такой не могла и мечтать, — честно призналась я.

— Ничего подобного. Мечтала. Ты одно время мне всю плешь проела. Я хотел подарить тебе её на день рождения, но подарок затянулся на несколько лет. Ты попала в больницу.

Я тяжело вздохнула — за что мне всё это? Я жила с Матвеем в двухкомнатной квартире, которая осталась ему от бабушки. Она нуждалась в капитальном ремонте и полной смене мебели. Матвей ездил на старенькой иномарке, которая постоянно ломалась, и почти все деньги уходили на то, чтобы её чинить. Из-за этого мы иногда даже ругались. Матвей неплохо зарабатывал, но его денег хватало только на повседневные нужды и различные бытовые проблемы. Мы любили ужинать в ресторанах или кафе. Ни о каких накоплениях не было и речи. Деньги на Мальдивы мы заняли у наших родственников, потому что все наши средства ушли на свадьбу.

— Что же ты молчишь, дорогая? Я готов выполнять все твои желания.

— Голова не на месте, — тут же ответила я, стараясь отогнать мысли о прошлом, и нерешительно взяла протянутые мне ключи от машины.

Я смотрела на роскошный подарок и чувствовала себя виноватой: я обманываю благородного мужчину, любящего другую женщину. На глазах почему-то выступили слёзы, и мне захотелось сделать Аскольда счастливым. Ни к чему лишать его иллюзии.

Казалось бы, у меня всё есть для счастья… Но всё же самый светлый уголок моего сердца принадлежал Матвею. Мне было больно предавать свои истинные чувства, и я не знала, смогу ли это сделать. Матвей всегда жил во мне. Память о нём была со мной все эти годы. Я шептала про себя его имя, как молитву, и ничего не могла с собой поделать…

После того как Аскольд уехал на работу, обещая вернуться пораньше, чтобы вдвоём отметить мой день рождения, я села в свой новенький автомобиль и поехала… к своему бывшему дому.

Подъехав к дому, где прошло моё детство, я припарковала машину недалеко от детской площадки, положила руки на руль и посмотрела на бабушек, сидящих на лавочке. Сердце так бешено заколотилось, что перестало хватать воздуха, и я стала жадно ловить его ртом.

— Здравствуй, мой родной двор…

Я понимала, что не должна это делать, но мне так хотелось хотя бы одним глазком увидеть свою мать… Немного поколебавшись, я всё же вышла из машины и направилась к своему подъезду. Соседки-бабушки осмотрели меня с ног до головы и стали шептаться на тему: интересно, к кому из жильцов приехала столь роскошная дама. Мои отросшие каштановые волосы слегка падали на лицо, а в глазах виднелась сильнейшая тревога.

Поднявшись на третий этаж, я подошла к своей квартире и, несмотря на сомнение, всё же нашла в себе силы нажать на звонок.

Дверь открыла мама. Я чуть не бросилась ей на шею, но всё же сдержалась, схватившись за косяк, чтобы не упасть в обморок.

— Мама…

— Вы кто? — обеспокоенно спросила мать. В её взгляде читалось подозрение.

— Мама…

— Что вам нужно? — Мама испугалась.

— Вы мама Анны?

— Да, — недоверчиво ответила она.

— А Аня дома? — только и смогла спросить я.

— Она погибла несколько лет назад. Вы разве не знаете?

— Нет. Я ничего про это не слышала.

— А вы кто?

— Я её знакомая из Омска. Приехала в Москву на несколько дней, хотела увидеться. Звонила ей на мобильный, но услышала, что номер не существует. Я подумала, она просто номер сменила.

— Она не номер сменила. Она погибла.

— Как же так… У меня её адрес был, я решила заехать.

— Видимо, вы с Анечкой давно не виделись. Проходите, пожалуйста.

Моя постаревшая мама провела меня на кухню, усадила за стол и напоила чаем с моим любимым земляничным вареньем. Мама вытирала заплаканные глаза носовым платком и рассказывала, как погибла Анна. На полочке стоял мой портрет, перевязанный чёрной лентой.

— Муж Ани спасся, а вот Анечка сгорела, — всхлипнула мать.

— Как же так получилось, что они вместе не спаслись?

— Да там, в давке, вообще ничего непонятно было.

— А он помогал ей спастись?

— Конечно, помогал. Пытался выдернуть её из пламени, да не смог. Там же давка была. Её языки пламени охватили, и тут возникла стена из обезумевших людей. Не смог он её найти.

Я подумала, что в газете была дана совсем другая версия, но не стала озвучивать свои мысли.

— Вот такое у них было первое и последнее свадебное путешествие на Мальдивы. Про них даже в газетах писали. Молодожёны всё-таки.

Я смотрела на родные стены и с трудом сдерживала рыдания, опасаясь, что расскажу маме о себе. Я не боялась, что мама мне не поверит. Материнское сердце не обманешь. В конце концов, я могу привести ей массу фактов из своей биографии, и она тут же поймёт, что я жива. Но больше всего я боялась, что у неё не выдержит сердце и случится удар.