и постоянству. То, что ее мать называла «домашним хозяйством», было чуждым для остальной семьи. Среди родственников Эмили были либо неугомонные авантюристы, как ее родители и сестра, либо великие ученые, как ее дядя.

Ее семья не понимала, как можно получать удовольствие от содержания дома, приготовления пищи и садоводства, создания комфорта для других, поэтому Эмили долго отрицала свою потребность в этом. Теперь, повзрослев, она научилась принимать эту сторону своей натуры и с пользой ее применять.

Грейси откровенно заявила Эмили, что ей нужен собственный дом и большая семья.

– Если ты такая домоседка, дорогая, то, по крайней мере, найди себе великолепного мужчину, от которого ты родишь кучу детей. Ты попусту тратишь время и внимание на дядю Джона. Посмотри правде в глаза: он так увлечен своими мумиями, что почти ничего не замечает вокруг.

Эмили пожала плечами и притворилась, что замечание сестры ее не обидело. Грейси не собиралась причинять ей боль, Эмили это знала. Ей просто не приходило в голову, что женщина может так хотеть выйти замуж и нарожать детей.

Мир меняется, и, похоже, в нем нет места для такой женщины, как Эмили. В наши дни женщины стремятся сделать карьеру, быть амбициозными, совмещать работу и семейный быт и при этом выглядеть гламурно.

Эмили скривилась. Разве никто не понимает, что любому человеку, независимо от его мотивации, практически невозможно достичь таких безжалостных стандартов совершенства? И многие женщины, которые не соответствуют такой ролевой модели, считают, что недосягаемые высоты совершенства только подчеркивают их собственные недостатки. Эмили знала, что женщины чаще всего виноваты во всем, а теперь у них появилось дополнительно бремя вины.

Слегка хмурясь из-за своего дурного настроения, спровоцированного нежелательными воспоминаниями о Мэтте, она сосредоточилась на вождении и перестала мечтать.

Надо смотреть правде в глаза. То, что было между ней и Мэттом, ничего для него не значило. Это была просто короткая интрижка. На месте Эмили могла оказаться любая другая женщина. Остановив машину, она выгрузила покупки, отнесла их в большую старомодную кухню и поставила коробки на вымытый стол. Неужели она действительно так не уверена в себе и настолько отчаялась, что отдалась первому мужчине, который предложил ей переспать? Неужели она и вправду так недовольна собой, что потеряла бдительность, как только к ней прикоснулся незнакомец?

Услышав, как миссис Битти ходит этажом выше, Эмили пошла предупредить ее о приезде коллеги дяди Джона.

Миссис Битти работала тщательно, но медленно, и к тому времени, когда с помощью Эмили она подготовила спальню для коллеги дяди Джона, пора было готовить ужин. Эмили едва успела просмотреть почту, чтобы убедиться, что ей не предстоят срочные дела.

Дядя Джон предпочитал простую пищу, хотя Эмили иногда сожалела о том, что у нее нет возможности проявить свои кулинарные таланты. Сегодня она планировала подать на ужин тушеную говядину с клецками – одно из его любимых блюд. Оставалось надеяться, что у его коллеги такой же вкус. После ужина она оставит двух стариков наедине, а сама будет работать над записями своего дяди.

Он писал так мелко и неразборчиво, что сначала она почти ничего не могла прочесть, но теперь, благодаря долгой практике, разбирала его записи гораздо быстрее.

К счастью, во время летних каникул в университете она прошла ускоренные курсы секретарей, чтобы после зарабатывать дополнительные деньги. С тех пор как стала работать на своего двоюродного дедушку, она обнаружила, что секретарские навыки почти так же важны, как и научные способности.

Как всегда, едва она начала расшифровывать записи своего дяди, сразу увлеклась персонажами и разворачивающимися событиями, которые казались намного реальнее того, что происходило вокруг нее.

Голые исследовательские факты своего дяди она подавала так, что его научный трактат о повседневной жизни богатого купца с семьей и их положении в сложной социальной иерархии Египта больше походил на роман.

Однако всякий раз, когда она отдавала подготовленные страницы дяде Джону, он был доволен ее работой. Она так увлеклась своим занятием, что удивилась, услышав бой старинных часов в холле напротив кабинета. Было пять часов, и скоро в кабинет войдут ее дядя и его коллега. Эмили вздохнула, испытывая легкое разочарование, и отложила работу в сторону.

Хотя в доме было центральное отопление, дядя всегда настаивал на том, чтобы в комнате, в которой он проведет вечер, горел камин. Закрыв чехлом пишущую машинку, Эмили принялась разводить огонь в камине.

Столовая представляла собой обшитое темными панелями помещение, которое Эмили постоянно пыталась оживить и согреть, ставя там вазы и кувшины с цветами. Сегодня большой оловянный кувшин с нарциссами и форзицией оставлял теплый отблеск на темном полированном буфете из дуба.

Ее дядя, как и большинство мужчин его поколения, любил роскошь, и Эмили потакала ему в этом. Она знала, как ему нравится ужинать за столом, на котором лежат тяжелые и блестящие столовые приборы, унаследованные им от бабушек и дедушек со времен Викторианской эпохи, и стоит дорогой мейсенский обеденный сервиз.

Закончив подготовку, она оглядела комнату с горящим камином, полированным деревом, сверкающим серебром и фарфором с красно-золотыми полосами и задалась вопросом, понимает ли ее двоюродный дедушка, сколько сил потрачено на создание такой гостеприимной обстановки и сколько еще работы предстоит после ужина.

Каждый предмет драгоценного хрупкого фарфора нужно будет тщательно помыть и вытереть вручную, а каждый столовый прибор отполировать. Эту работу Эмили никогда не поручала миссис Битти.

Дядя Джон собирался ужинать в половине девятого. Сначала он планировал угостить гостя бокалом дорогого сухого хереса, показать его комнату и дать ему время на обустройство. Эмили вздохнула, взглянув на часы. Половина седьмого. Она надеялась, что ее дядя не опоздает.

Внезапно она услышала, как к дому подъезжает машина. Судя по тихому урчанию двигателя, машина была намного дороже тех дизельных автомобилей, которые используются в такси. Она нахмурилась, снимая фартук и машинально приглаживая простое и аккуратное темно-серое платье, прежде чем выйти в холл.

Дверь открылась. Эмили услышала голос дяди, а затем еще один – мужской, оживленный и поразительно знакомый. Она застыла на месте от удивления. Ее переполняли неверие, страх, гнев и шок.

Мэтт! Но этого не может быть.

У Эмили закружилась голова, ее затошнило, а сердце заколотилось так быстро, что она едва не упала в обморок. Она приказала себе сделать глубокий успокаивающий вдох, потом еще один. Она стояла, прижавшись спиной к стенной обшивке комнаты, инстинктивно стараясь спрятаться.

Дядя Джон вошел первым. Эмили давно не видела, чтобы он так шустро двигался, и не слышала, чтобы он так бойко разговаривал. За ним шел Мэтт,