Во всей комнате, как и далеко за её пределами, в соседних помещениях и коридорах медленно распространялась и заполняла собой всё пространство власть и сила самой Хранительницы душ.

Или же?..

Я перевёл взгляд на свою воспитанницу, которая продолжала сидеть на моих коленях. Она уже не прижималась к моей груди, а сидела прямо, сохраняя идеальную осанку, её руки были аккуратно сложены на коленях, голова чуть склонена набок. А в глазах – пустота.

Хотя, пожалуй, и на этот раз я пытался солгать самому себе.

В её привычных глазах золотисто-карего цвета была не просто пустота – это была белая мгла, за которой скрывался ярко пылающий некромантский огонь… И больше ничего. Ни капли осмысленности, чувств, эмоций – маленький вампирёнок себе уже не принадлежала, её полностью на какое-то время поглотила чистая стихия Смерти. И, как подтверждение этому, на её лбу сиял, мягко переливаясь, изумрудно-зелёный узор, тонкие, изящные линии которого заключали в себя узкий каплевидный изумруд, самый чистый из тех, что мне приходилось видеть за всю свою жизнь. Драгоценный камень мерцал, затягивая в свою глубину, выдавая свою артефактную сущность…

Пожалуй, даже не так. Это был далеко не артефакт – присмотревшись внимательнее, вдохнув полной грудью исходящие от него волны, характерные лишь для одной стихии, я догадался, что изумруд был соткан из чистой магии Смерти самой Гекатой.

Это был её подарок.

Хранительница душ отметила мою воспитанницу собственной рукой, дав ей силу, которую не смог бы получить ни один вампир, побывавший на её месте, оказавшийся на непродолжительный срок на Грани после того, как душа покинула мёртвое тело.

Чем же Эльсами заслужила такую честь?

Неожиданно тихое, но слегка истеричное «хи-хи» заставило меня отбросить мысли и повернуться в ту сторону, откуда раздался звук, совершенно не подходящий к ситуации. И издавал его, как ни странно, всё тот же полукровка, лишний раз подтверждая догадки Рика относительно его слегка нездорового мозга. Теперь я понимал бывшего упыря, как никогда раньше: на данный момент Кейн сидел в кресле, смотря на свою ладонь, и тихо, с лёгким оттенком истерики хихикал.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, что же его развеселило.

На его ладони постепенно проступала графитовочёрная чешуя…

Спонтанный выброс силы Саминэ спровоцировал чёрного дракона на оборот, который уже не поддавался контролю. И, возможно, если раньше полукровка и имел какие-то шансы противостоять этому, то дальнейшие события начисто лишили его малейшей возможности хоть как-то владеть собой.

Девушка невероятно медленно повернула голову в его сторону, встала с моих коленей и, протянув руку, сжала пальцы в кулак и повернула кисть. На миг мне послышался тихий щелчок, и Кейн, не сдержав вскрика, выгнулся под неестественным углом. На его пальцах проступили когти, а глаза расчертил вертикальный зрачок, резко выделившийся на фоне тёмно-золотистой радужки.

Видя всё это, я устало прикрыл глаза. Я понимал, что происходило с Саминэ в данный момент. Сейчас в этом теле от моей воспитанницы не осталось ничего: ни эмоций, ни мыслей, ни толики разума. Вместо них была только магия Смерти, сила Гекаты, и ей казалось неправильным, что та же сила была заперта внутри человеческой оболочки, носившей имя Эльрон Кейн…

И она хотела это исправить.

Вот только не учла, что, будь Кейн чистокровным драконом, принудительный оборот не причинил бы ему вреда. Но он был полукровкой, к тому же не признающим свою истинную сущность. Он боролся с ней всегда, продолжал и сейчас, принося тем самым себе ещё большую боль. Из последних сил он сопротивлялся обороту, вот только кто он такой, чтобы противостоять воле самой Хранительницы душ?

Я знаю только одного… хм… человека, который легко мог бы поспорить с нашими богами на любую интересующую их тему. И находился он – она сейчас за сотни лиг отсюда.

И потому успокаивать разбушевавшуюся стихию придётся отнюдь не где-то до сих пор шатающемуся Рику.

Открыв глаза, я про себя усмехнулся и негромко позвал:

– Эльсами.

Жрица Латимиры резко обернулась, но руку не опустила. Склонив голову набок, она вновь повернула кисть так, что мне послышался щелчок… И ничего не произошло.

Уже открыто усмехнувшись, я медленно встал, заметив тень недовольства в глазах вампирки, покрытых тонкой пеленой сырой стихии, и в следующий момент отблеск этого чувства, которое легко могло обратиться в гнев, вот только…

Я знал, что делаю.

Резко вздёрнув подбородок, Эльсами взмахнула рукой… И вновь ничего не произошло. Да, сила внутри меня всколыхнулась, отвечая на призыв, но не более того. Власть Гекаты надо мной была далеко не безгранична.

Да, в какой-то мере я, как и моя сестра, унаследовал дар своей матери, на протяжении всей моей жизни увеличивающийся, как и мой резерв, но всё же высот Хеллианы Валанди мне не суждено было достичь никогда. Убивая других и множество раз находясь сам на грани между жизнью и смертью, возможно, когда-нибудь я и смог бы с ней сравниться. Если бы не одно но.

Я был лунным эльфом. И в то же время я был демоном. Обе части меня были уравновешены, но человеческая сущность Кейна была гораздо слабее его истинной природы. Магии, что называлась некромантией, – ведь именно она создала оболочку и дала душу драконам, носящим чёрный цвет на чешуе.

А что до меня… Тьма и магия Смерти боролись во мне с первого дня моего рождения, но ни одна из них так и не смогла одолеть друг друга. И как бы странно это ни звучало, но сила двух богинь решила взаимодействовать друг с другом, нежели пытаться отстоять главенствующее право. Естественно, моё мнение имело далеко не последнее значение в этой борьбе, а полностью примирить и научить стихии взаимодействовать мне помогли родители.

Похоже, мне пришло время вернуть долг. Хотя и не им лично.

Безусловно, Кейну пошло бы на пользу принять свою истинную сущность, как и советовал Сеш’ъяр. Но сейчас для этого было не время, не место.

Я догадывался, что связь Саминэ с чёрным ящером ещё даст о себе знать, и вправит наконец мозги полукровке, раз и навсегда завершив его бесполезное сражение с самим собой. Но, по-моему, сегодня явно не тот день для столь… знаменательного события.

Да и Эльсами, очнувшись и узнав, что натворила, ещё и в этом станет винить себя до конца жизни. Как и я в глубине души буду обвинять себя за то, что позволил ей это сделать.

– У тебя нет власти надо мной, маленький вампирёнок, – сделав шаг и взяв за подбородок застывшую девушку, усмехнулся я. – Не в этот раз.

Окинув моё лицо равнодушным взглядом, моя воспитанница непривычно зло сузила глаза и… улыбнулась.

Я не мог не узнать эту улыбку, несмотря на то что не видел её очень давно. И, улыбнувшись в ответ, опустил руку, чтобы нажать большим пальцем чувствительную точку на шее Эльсами. Миг – и девчонка, потеряв сознание, рухнула в мои заботливо подставленные руки.