— «Навсегда» — слишком долгий срок, Беата. Рано или поздно вы захотите иметь детей, встретите того, кого полюбите, я в этом уверен, — печально вздохнул он, и она повернула голову. Их глаза встретились. Оба долго молчали, прежде чем Беата проговорила:

— И вы тоже.

— Впереди долгие месяцы войны. Кто знает, сколько из нас выживет. Солдаты погибают сотнями, в каждом бою, — объяснил Антуан, но тут же вспомнил о ее братьях и пожалел о своих словах. — Уверен, что все так или иначе образуется, но пока загадывать на будущее просто невозможно. Я всегда считал, что тоже останусь холостяком. Я еще никого не любил, — честно признался он, глядя на Беату, и следующие слова как громом поразили ее: — Пока не встретил вас.

Последовавшее молчание казалось бесконечным. Беата не знала, что сказать, кроме того, что тоже любит его, а ведь они только что встретились. Говорить подобные вещи было просто безумием со стороны Антуана, безумием были и их взаимные чувства, но так уж все сложилось. И они ничего не могли с этим поделать. Оба знали, что отношения, выходившие за рамки дружеских, для них невозможны, но он все равно признался ей в любви.

— Я еврейка, — выпалила она, — и никогда бы не могла выйти за вас.

Глаза Беаты наполнились слезами, и Антуан осторожно сжал тонкие пальцы.

— На свете нередко случаются странные вещи. Люди разной веры встречаются, женятся и живут счастливо.

Антуан весь день грезил о женитьбе на ней. Для обоих это была почти несбыточная мечта, но он больше не мог бороться со своими чувствами. Тридцать два года ушло на то, чтобы найти эту женщину, и сейчас он не хотел терять ее. Он не хотел терять ее вообще. Но на их пути немало серьезных препятствий, и впереди ждет немало трудностей. Его родные будут в бешенстве. Он еще не сказал Беате, что носит титул графа… впрочем, вряд ли она придаст этому значение. То, что притягивало их друг к другу, было сильнее любой веры, титулов, положения или знатности. Он любил в ней все — каждую черточку, любую гримаску, походку, лицо, фигуру, восприятие мира, и она любила в нем то же самое. Их влекло друг к другу неудержимо, но между ними встали вера, национальность, долг и семьи. Семьи, стремящиеся разлучить их. Главное — не позволить этим людям победить. Впереди ждет долгая борьба.

— Мои родные никогда не допустят этого. Мой отец убьет меня. Проклянет, — с трудом выговорила Беата на замечание Антуана о людях разной веры, которые могут быть счастливы вместе. В ее семье подобное было недопустимым.

— Может, и нет, если мы вместе придем к нему. Мои родные тоже будут расстроены. Им понадобится время, чтобы свыкнуться с этим. Но прежде всего нужно ждать окончания войны. Если мы решим пожениться, перед нами ляжет долгая дорога. Это только начало, но я хочу, чтобы ты знала: я тебя люблю. Поверь, до тебя я никогда и никому этого не говорил.

Девушка, смаргивая слезы, смотрела на него. Они сидели на песке, держась за руки, и она едва слышно призналась:

— Я тоже тебя люблю.

Антуан улыбнулся ей и, наклонившись, поцеловал. Они не делали ничего такого, что не должны были делать. Он был счастлив уже тем, что она рядом.

— Я хотел, чтобы ты знала: я люблю тебя. Это если со мной что-то случится… на фронте. Люблю и буду любить до самой смерти.

Для двухдневного знакомства заявление было по меньшей мере необычным. Но Антуан не лгал. Беата чувствовала это. И готова была ответить тем же.

— Хорошо бы это продолжалось как можно дольше, — вздохнула она.

— Так и будет, — заверил он.

Они посидели еще с часок, а перед тем как подняться, Антуан снова поцеловал Беату. Он очень боялся обидеть или ранить ее, он хотел всего лишь защищать и любить, но они оказались в сложном положении. Их дорога нелегка, но такова судьба. Оба понимали это.

Они взялись за руки и медленно побрели назад, придумывая, как увидеться вечером. Беата сказала, что Бригитта спит как убитая и не услышит ее ухода.

Они собирались встретиться в полночь в саду. Только чтобы поговорить. Риск был огромен: если мать узнает, Беату ждет неминуемая кара, поэтому Беата предупредила Антуана, что, если Моника или сестра не уснут, она не придет. Антуан умолял ее быть осторожной и осмотрительной, хотя то, что они задумали, вряд ли можно было назвать верхом благоразумия.

Но Беата каким-то чудом ухитрилась выбраться в сад и в эту ночь, и во все последующие. Целых три недели они гуляли, пили чай и встречались в саду. Целовались и разговаривали. К тому времени как Антуан покинул Женеву, они были безумно влюблены и поклялись сделать все, чтобы провести жизнь вместе. После войны они обязательно поговорят с родными и добьются их согласия. А пока Антуан будет ей писать. Посылать письма на адрес своего женевского кузена, а уж тот станет пересылать их в Кельн. Иначе никак не получится. Во время войны всякая переписка француза с немкой невозможна.

Последняя ночь превратилась в пытку, и Антуан почти до рассвета держал Беату в объятиях. Было уже почти светло, когда она вернулась к себе вся в слезах, веря, однако, что, если судьба смилостивится, когда-нибудь они будут вместе. Антуан должен был получить отпуск на Рождество, но ему придется ехать домой, в Дордонь. Разумеется, о поездке в Германию не могло быть и речи, а ее семья не собиралась проводить Рождество в Швейцарии. Придется ждать. Но у них не было сомнения, что они дождутся. То, что обрели эти двое, бывает раз в жизни, да и то не у всех. Оба были абсолютно уверены в своих чувствах.

— Помни всегда, как сильно я тебя люблю, — прошептал Антуан, когда Беата покидала его в саду. — Я буду думать о тебе каждую минуту и считать часы до нашей встречи.

— Я люблю тебя, — шепнула Беата, всхлипывая, и со слезами поднялась к себе. Но так и не заснула. Когда взошло солнце, она увидела скользнувшее под дверь письмо и, поспешно поднявшись, приоткрыла дверь. Но Антуан уже ушел. Беата подняла листок бумаги и прочла то, о чем он говорил ей много раз. О своей любви и надежде на встречу.

Девушка старательно сложила записку и сунула в ящик комода, где лежали ее перчатки. У нее не хватило духу разорвать послание, хотя хранить его было небезопасно. Но Бригитта вряд ли заглянет в ящик: будучи гораздо крупнее Беаты, она никогда не носила ее перчатки, так что пока ее тайна в полной сохранности.

Но что же теперь будет? Она ничего не может предпринять, кроме как молиться за жизнь и здоровье Антуана.

Каким-то чудом Беате удалось утаить все произошедшее с ней от Бригитты и убедить сестру, что они с Антуаном всего лишь друзья. Такая проза весьма разочаровала Бригитту, и если вначале она не поверила сестре, то вскоре поняла, что не услышит больше ничего интересного. Внешне Беата не проявляла ни малейших признаков любви или страсти и ни в чем не сознавалась. На карту было поставлено слишком много, и она боялась довериться кому бы то ни было. Кроме самого Антуана. Мать одобряла их дружбу; она даже сказала, что надеется снова встретиться с Антуаном, если они когда-нибудь снова приедут в Швейцарию. Что же, это казалось вполне вероятным. Пока продолжается война, Якоб сочтет нужным немного передохнуть от ее тягот в спокойном, мирном уголке.