— О да, конечно! — Алиса вскочила, хватаясь за возможность закончить это свидание, от которого ее била дрожь и колотилось сердце и которое она, сама себя за это коря, никак не хотела прерывать. — Вы очень внимательны. Огромное вам спасибо за то, что показали мне каталоги. Уже много лет я ни с кем не беседовала с таким интересом, — сказала она и улыбнулась.

Николай, стоявший совсем рядом с ней, был сражен искренностью и теплом ее улыбки.

— Я бы осмелился предложить вам, Алиса… — сказал он, тщательно подбирая слова, поскольку отлично понимал, что желания лишь начинают в ней просыпаться, а страх перед возможными опасностями еще слишком велик. — Если бы вы завтра днем тоже пришли сюда на прогулку, я бы велел одному из слуг принести пейзаж Шишкина сюда, раз уж вы не хотите заглянуть ко мне на чай.

Алиса колебалась лишь мгновение. Она страстно желала посмотреть картину, а еще больше ей хотелось увидеться еще раз с князем Кузановым. То, что Николай упомянул о слуге, дало Алисе повод счесть эту встречу вполне пристойной и забыть об опасениях.

— С огромной радостью! До завтра.

Помахав ему на прощанье рукой, Алиса быстро пошла через рощу к дому. «Слава богу, что муж уехал по делам в Хельсинки», — с облегчением думала она. Обычно он пристально следил за тем, чем занимается жена, а когда уезжал, приказывал своему сыну от первого брака присматривать за мачехой. К счастью, пасынок Алисы был не так бдителен, как ревнивый господин Форсеус, так что она была в пределах своего поместья относительно свободна. Оно было обширным, и Вольдемар Форсеус считал, что самое драгоценное из принадлежащих ему сокровищ надежно скрыто от посторонних глаз.

Следующее утро оказалось сырым и пасмурным. Алиса, к своему удивлению, очень расстроилась, когда горничная раздвинула шторы и она увидела серое, затянутое тучами небо. Ей страшно хотелось вновь встретиться с князем Кузановым, а в такую погоду прогулка могла не состояться. Большую часть утра она просидела у окна, читала вслух дочке и старалась не думать о том, какое волнение вызывал в ней этот человек.

Проснувшись, Николай тоже взглянул в окно и среагировал бурно.

— Черт подери! — взревел он.

Пожалуй, совращать даму в дождь довольно хлопотно, даже если она и придет, несмотря на погоду. А ведь это, по условиям пари, третий, заключительный день!

«Ну почему мне так хочется заняться любовью с этой госпожой Форсеус?» — думал Ники. Совсем недавно он сетовал на то, что женщины ему приелись. И дело не в деньгах, на которые он поспорил, ему было, в общем-то, все равно, выиграет он эти пятьдесят тысяч или проиграет. Проигрывал Ники с не меньшим достоинством, нежели выигрывал. К этой женщине он испытывал странную и удивительную тягу, мало похожую на обычное вожделение. Алиса была добродетельна, и в том, чтобы соблазнить столь нравственную особу, было нечто притягательное. Это его и возбуждало.

В полдень наконец засияло солнце. Ники позвал Юкко, камердинера, и велел ему приготовить картину. Он заказал также на кухне корзину с закусками, которую двое слуг понесли на место свидания.

Юкко, которого Ники знал с детства, был не только слугой, но и другом, причем лучшим, нежели девять из десяти его приятелей. Ники обычно добродушно переносил все его шуточки, и сегодняшний день не стал исключением.

— Да не волнуйся ты, Юкко. Я буду осторожен, ты только делай все, что я скажу. После того как госпожа Форсеус рассмотрит картину, я тебе дам знак, ты возьмешь картину и уйдешь, оставив нас вдвоем. Юри вчера, седлая мне лошадь, сказал, что старик-купец отправился в Хельсинки и вернется не раньше, чем через две недели. Он это знает точно: его сестра служит у Форсеусов горничной. Так что разгневанного мужа опасаться не приходится, — сказал Ники с усмешкой.

— В таком случае мне не надо будет стоять на страже и охранять вас от нежданных гостей, — улыбаясь во весь рот, заметил Юкко.

— Нет, на сей раз в этом не будет никакой необходимости. Когда я дам знак, отправляйся домой и можешь побаловать себя бутылочкой моего нового коньяка. Попросишь Алексея, чтобы принес. Он знает, где это.

Николай снова намеренно пришел раньше. После того как Юкко установил картину у одной из берез, они оба в ожидании госпожи Форсеус улеглись на траву.

Она вскоре появилась, запыхавшаяся, потому что, боясь опоздать, последнюю часть дороги бежала. Кателина в тот день раскапризничалась, никак не хотела засыпать, и Алиса не могла уйти, не успокоив дочку. Кроме того, она все пыталась саму себя отговорить встречаться с Николаем, но, как всегда, безуспешно.

Присутствие Юкко успокоило Алису, и они втроем долго любовались пейзажем березовой рощи, почти такой же, как и та, которая их окружала. Шишкин мастерски передал настроение раннего утра, деревья на холсте стояли, как живые, картина была поистине замечательной. Алиса бурно восторгалась, Ники с ней соглашался, а Юкко, бросив взгляд на пейзаж, тут же от него отвернулся и стал рассматривать ту, которая была истинным предметом данной встречи.

Выждав положенное время, Юкко встал и, забрав картину, удалился, а Николай с решительностью настоящего боевого офицера перешел к действиям по заранее намеченному плану. Очаровательно улыбнувшись, он сказал:

— Позвольте мне предложить вам то, что мой шеф-повар счел подходящим для завтрака на траве, — и приподнял крышку корзины.

Любая женщина, увидев ее содержимое, неминуемо пришла бы в восторг. Ники расстелил белоснежную скатерть, и пока он расставлял хрусталь, серебро и фарфор, Алиса любовалась яствами — холодной курицей, фаршированной трюфелями, маринованными артишоками, спаржей, копченой лососиной и икрой, паштетом в форме розочек, свежей, присыпанной сахаром клубникой и золотистым печеньем, уложенным в серебряную плетеную корзиночку. Потом он налил в бокалы шампанское, один из них он протянул Алисе и сказал весело:

— Может быть, первый тост мы выпьем за здоровье государя-императора? Это его любимое шампанское — «Вдова Клико».

Алиса, глядя на него широко распахнутыми глазами, только кивнула.

— Здоровье государя! — провозгласил Николай и осушил свой бокал.

— Здоровье государя, — повторила Алиса, смущенно улыбаясь, и пригубила шампанское.

Пикник получился удачным. Ники был в ударе и смог без труда очаровать Алису, напомнив ей о той роскошной и беззаботной жизни, которой она лишилась шесть лет назад. Они беззаботно болтали, смеялись каким-то пустякам; Ники говорил без умолку, приводя ее в восторг и почти гипнотизируя, Алиса слушала, отвечала, забыв про то, что встреча эта — на грани благопристойности. Шесть лет она провела пленницей старого и злобного мужа, и теперь ей казалось, что к ней возвращается та радость жизни, на которую она более не смела надеяться. Забыв про осторожность, Алиса наслаждалась обществом Николая, ловила его ласковые взгляды, упивалась комплиментами, которыми он ее одаривал. Он стал для нее средоточием того счастливого и беззаботного мира, к которому она уже не принадлежала.