не стану запрещать тебе сюда ходить, хоть и не желаю видеть. Потрудись покинуть город до заката. На твоей земле хозяйке ничего не грозит, а вот здесь…кто знает?

Вэйл отвернулся и двинулся прочь, а тиски, все это время сжимавшие мое горло, немного ослабли.

Воу!

Я конечно, понимала, что у демона с хозяевами проблемы, но такого отношения не ожидала. Может, дело не только в городе?

Тут что-то личное.

Давняя, горькая ненависть. К самим хозяевам? Кто-то из них сделал что-то ужасное?

К силам под трактиром?

Я бы почку продала, чтобы узнать! Меня разбирало любопытство.

— Я думал, он тебя сейчас убьет.

Дайс стоял, опередить на ближайший прилавок и грыз яблоко. Откуда он его взял?

— Мог бы и сказать что-нибудь!

— Я? Нет уж, спасибо, я сам жить хочу. Ты видела его взгляд? Вздохнуть лишний раз и без башки останешься!

Мальчишка оттолкнулся от прилавка и двинулся дальше по улице, с упоением впиваясь в спелую мякоть.

— Ты где яблоко взял? Спёр?

— За кого ты меня принимаешь? Оно на земле валялись!

— Ну да, конечно.

Дайс показал мне язык и захрустел еще активнее.

Глядя по сторонам, я видела, как стражники на дверях и стенах домов оставляют какие-то знаки. Те вспыхивали прозрачными синим светом и пропадали совсем, будто впитывались в камень и дерево.

Сегодня, на каждом доме появится защитная печать…

Неужели ее появление настолько сильно влияет на мир вокруг?

Вопрос покрутился в голове несколько секунд, прежде чем я откинула его прочь.

Я ничего не могу изменить. Раз уж так получилось, то ничего не остается, кроме как делать свое дело.

Демона придется смириться с моим присутствием в этом мире и его городе.

Хе-хе.

А если потребуется — и в его личном пространстве. Не переходить же на другую сторону улице при очередной встрече!

— Долго до часовой башни?

Дайс махнул куда-то вперед.

— Ее скоро будет видно.

Внутри все зудело от желания посмотреть на весь город с высоты. И наведаться в жилые кварталы, если останется время.

Но в этот раз так и быть, я постараюсь управиться с прогулкой до заката.

Заложник прошлого

— Вэйл, смотри какие красивые!

— Далась тебе эта чушь! Я лучше любого оберега.

Зачем я к ней подошел? Наваждение какое-то.

Я не собирался больше с этой девкой разговаривать, не планировал даже обозначать свое присутствие. Просто хотел проследить, чтобы она своей силой не наворотила дел. Магия трактира иногда выходит и за его пределы, а эта недоучка даже не знакома с печатью и ее правилами!

Уже одно ее появление в городе заставляло тревожиться о последствиях.

— Давай возьмем один! Ну пожа-а-а-луйста!

Я остановился прямо посреди улицы, но люди ничего вокруг не замечали. Только чувствовали и инстинктивно сторонились, обходя моя “пятачок” как вода обтекает лежащий в реке камень.

Если я не хотел, то ни одна живая душа не смогла бы проникнуть взглядом за морок, окутавший меня. Никто не услышал бы моих шагов или голоса. Для обычных людей я сейчас не больше чем легкая рябь в воздухе, какая бывает в самые знойные дни.

Очень удобно.

— Вот этот! С цератой, для добрых сновидений.

— Разве у тебя бывают другие?

— Плохие сны приходят ко всем, Вэйл. Разве ты не знал?

— И долго ты будешь подбрасывать мне эту чушь? Мне не нужны напоминания, Рэна.

Я отчетливо видел слабое белое свечение прямо перед собой. Душа человека, что так и не нашла покой в посмертии и уже много лет вертелась поблизости, чтобы будить воспоминания далекого прошлого.

Что она хотела мне сказать? Что сожалеет? Напомнить о том времени, когда все было безоблачно и просто?

К сожалению, ничего уже не исправить и сожаления духа не исправят сделанного.

Стиснув зубы, я прошел прямо сквозь призрака, отгоняя отвратительное чувство холода, коснувшееся рук и шеи, но марево не собиралось отпускать меня просто так. Оно оплело рукава куртки и тянулось следом.

— Когда я уйду, то ты должен пообещать мне, Вэйл. Пообещай, что не станешь ненавидеть…

Она всегда говорила “когда”. Не “если”, а именно “когда”, делая больно каждым своим словом, каждым жестом.

Я старался этого не замечать, отмахивался от очевидного. Не желала верить и думал, что все будет хорошо, что в моих силах что-то изменить.

Всем свойственно верить в лучшее, надеяться на большее и в какой-то момент жизни, я тоже был таким. Я был очарован Рэной. Ее силой, ее жаждой знаний, непреодолимым и жгучим желанием подчинить себе каждую каплю силы, дремавшей под трактиром.

Она была рождена для этой роли. Быть хозяйкой. Долина всегда отвечала ей взаимностью, все живое вокруг тянулось к Рэне, обожало ее.

Я сам обожал ее.

Но внутренний голос всегда шептал, что все это временно. Что ее любовь быстротечна, переменчива и неизменна только к силе и знаниям. Я не верил ему, спорил сам с собой, убеждая в обратном.

Я считал, что это изменится, но ошибался. Как и во многом другом.

Больше я не совершу подобной глупости, слишком дорого мне в итоге обошлись чувства, которые оказались совершенно не взаимны и доверие к человеку, что выбрал силу, а не мир рядом, нуждающийся в его защите.

Сколько горестей принес ее уход!

Сколько штормов, камнепадов, суровых, безжалостных зим и засух губивших урожай перенесла долина? Сколько смертей теперь на совести Рэны, искавший знаний, но не баланса? Все эти смерти и на моей совести. Я был не готов, не сделал ничего, чтобы хоть как-то смягчить удар.

Часть погибших в те жуткие месяцы я хоронил сам. Наказывал себя за слепоту и доверчивость.

Я нуждался в этих воспоминаниях, как в болезненном шраме, что всегда бы напоминал — хозяину перекрестка дорог нельзя доверять. В любой момент он может уйти. Жажда знаний и могущества никогда не позволит ему поставить чужие желания и интересы выше собственных.

Внутренний голос же, мой давний спутник и комментатор, не преминул поднять голову.

“Ты злишься из-за бед, постигших город, но в глубине души ты зол, потому что Рэна выбрала не тебя, а силу. Ты знал, что так будет, что она уйдет. Ты видел знаки, но все равно оставался глух к ее словам. Кого в этом нужно винить? Ее или себя?”.

— Она предала этих людей, этот город. Она не могла не знать, к чему приведет ее бегство.

“Но и ты не мог не знать. И больше того, тызнал, что это случится, но не хотел верить. Так в чем тогда ты можешь винить ее? Рэна не сдержала