Я с силой сжала кулаки, так что ногти больно впились в ладони. Сейчас не время предаваться унынию, пусть даже и предсказанному. Если я хочу найти убийцу Ольги, надо действовать немедленно, по горячим следам. Тем более что заинтересовавший меня субъект, тот самый Денис Марков, которому так сочувствовала Дарья Петровна, медленно удалялся от котлована вглубь деревушки. Я решила не тратить зря времени, а побеседовать с Марковым, прежде чем он приступит к своим обязанностям инспектора. В самом деле, не гоняться же за ним по всей области.

Марков между тем ускорил шаг, и я была вынуждена чуть ли не перейти на бег, чтобы не потерять его из виду. Нагнать его мне удалось, лишь когда мужчина уже входил во двор собственного дома. Марков размашистым шагом пересек двор и, резко рванув входную дверь, скрылся в доме, ничуть не заботясь о том, что кто-то следует за ним по пятам уже в его собственных владениях. С силой захлопнутая дверь, отскочив, вновь распахнулась, словно приглашая меня следовать за хозяином, чем я и не преминула воспользоваться. Едва переступив порог, я оказалась в светлой безликой комнате, кажущейся просторной именно из-за своей пустоты. Мебель здесь была лишь самая необходимая, причем главенствовал в комнате круглый полированный стол, видимо, совмещавший функции обеденного и письменного. Еще имелась узкая железная кровать у стены и стоявший вплотную к ней небольшой платяной шкаф — других предметов здесь не было. Прямо к комнате примыкала небольшая кухня, куда и направился Марков. Достав из маленького допотопного холодильника открытую бутылку водки, он извлек из подвесного шкафчика пару стопок и только тут соизволил обратить внимание на незваную гостью, то бишь на меня.

— Будешь? — осведомился он, разливая водку по стопкам.

Я покачала головой:

— Не могу, я за рулем.

Это была не единственная причина отказа, с крепкими алкогольными напитками у меня отношения сложные, то есть никакие. Я лишь изредка позволяю себе бокал ну просто очень хорошего вина.

Марков опрокинул в себя водку и хмыкнул:

— Нагляделся я на таких непьющих. И именно за рулем.

Я с удивлением приглядывалась к своему визави. Передо мной сидел, в общем-то, молодой парень лет двадцати пяти, может, чуть больше. При этом манера держать себя да и интонации у него были как у матерого видавшего виды мужика, прошедшего огонь и воду. Более того, я вдруг обнаружила, что Марков без преувеличения довольно красив. Правильные, почти скульптурные черты лица, крепкие сильные руки. Похоже, несчастную Ольгу окружали исключительно писаные красавцы, что отвергнутый поклонник, что жених. Оба очень привлекательны, каждый в своем роде. Только внешность Маркова отличалась большей мужественностью или, как сейчас принято говорить, брутальностью. Влад же больше походил на этакого рафинированного метросексуала.

— Ты из полиции? — Этот заданный безразличным тоном вопрос неприятно меня поразил. У меня что, на лице написано, что я имею отношение к правоохранительным органам? Вместо ответа я продемонстрировала ему свое удостоверение. — Частное расследование ведешь, — констатировал Марков. Нахмурившись, он смотрел прямо перед собой, красивое лицо выглядело бледным и измученным. Да, нелегко ему, если Дарья Петровна, конечно, не выдумала эту влюбленность. — Найдешь их, как же, — неожиданно заключил Марков.

— Кого — их? — уточнила я.

Марков усмехнулся.

— Если бы я знал, я бы тут не рассиживался. Не знаю я ничего! — выкрикнул он внезапно, злобно уставившись на меня. — Ничего не знаю, понятно тебе?!

Может быть, в его состоянии эта вспышка нечто вполне естественное, но что-то мне в нем не нравилось. Какая-то фальшь, что ли…

— А сами вы где были вчера после полудня?

Несколько секунд Марков молча смотрел на меня в упор, потом его лицо начало багроветь, а глаза буквально налились кровью от ярости.

— Слушай, сыщица! — Мужчина вскочил. — Шла бы ты… — Он пространно и довольно красочно пояснил, куда именно надо отправиться всем, кто будет задавать ему такие-то вопросы, после чего пнул табурет, и тот отлетел к противоположной стене. Рассвирепевший мужик помчался к выходу, вновь хлобыстнул дверью и понесся куда-то по узкой улочке, ничуть не заботясь о том, что в его доме находится чужой человек. Так же мало его, по-видимому, занимала мысль, что дверь в его жилище так и останется нараспашку. Не подвержен стереотипам, так сказать. А главное, с чего бы такая бурная реакция на, в общем-то, довольно банальный и предсказуемый вопрос? Тот же вопрос ему, между прочим, зададут и непосредственные представители правоохранительных органов.

Я направилась к своей машине. После недолгой беседы с Марковым я почувствовала настоятельную потребность хотя бы в небольшом отдыхе. К тому же я внезапно осознала, что со вчерашнего вечера ничего не ела, не говоря уже о кофе. На такие непредвиденные случаи у меня в машине был запас сухих рисовых галет. Это, конечно, можно было назвать ранним завтраком лишь с большой долей условности. Я буквально заставляла себя глотать каждый пресный кусочек, по вкусу напоминавший скорее бумагу, чем продукт питания. Каждый такой кусочек я сопровождала глотком минералки без газа из бутылочки, припасенной в тех же целях.

Слегка подкрепившись, я вновь обрела способность рассуждать. Обобщать пока было нечего, слишком мало у меня было информации. С кем мне следовало побеседовать в первую очередь? С обнаружившим тело Ольги рыбаком? С его показаниями можно будет ознакомиться из протокола у того же капитана Колунова. С ним, так или иначе, необходимо пообщаться. Но это никуда не уйдет. А с кем еще? У меня не шла из головы непонятная вспышка Маркова. Мутный какой-то субъект. Какова его роль во всем этом деле? Он ведь явно что-то знает… Надо все же поподробнее расспросить обо всем Дарью Петровну.

Заперев машину, я направилась к дому погибшей Ольги, надеясь застать ее там. Я не ошиблась, Дарья Петровна, как и вчера, суетилась в огороде.

— Вот, прибираюсь тут, — пояснила она, завидев меня у калитки. — К Клавдии-то все одно пока не пустят, в реанимации она. А ты заходи, не заперто. Я ведь еще давеча поняла, неспроста ты здесь, — заявила женщина, как только я приблизилась к ней, войдя через незапертую калитку. — Убийцу, значит, ищешь, Олечки нашей.

Быстро же здесь сведения распространяются!

— Пойдем в дом. — Дарья Петровна беспокойно огляделась, хотя поблизости никого не было. Видимо, в ожидании новостей сельчане разошлись по домам.

Дарья Петровна провела меня в небольшую чистенькую кухоньку и включила электрический чайник.

— Чаю-то выпьешь? — Она привычно хозяйничала в кухне соседки. Видимо, ей нередко приходилось ухаживать за слабой здоровьем Клавдией Ильиничной.

— Дениска-то как убивается, — продолжала общительная женщина, разливая по расписным чашкам чай. — А уж за ним-то самим девки косяками ходили. И такие кралечки! И городские, даже женщины в возрасте, а он вот кроме Оли-то ни на кого и смотреть не хотел. Хоть и бросила она его, а все равно. Другой-то, может, порадовался бы, мол, получила по заслугам. А он вот нет.