ловко лавируя между массивными, по сравнению с ней, торговыми судами всех мастей. Нас со старшиной она привлекла относительно небольшим, в двадцать человек, количеством гребцов, быстроходностью и высокой маневренностью. Ну и ценой, разумеется. Единственное, что не на шутку напрягало, как скромных размеров и высотой бортов лодка себя поведет вдали от берега, все-таки посудина не совсем предназначена для открытого моря. Конечно, ее капитан, расхваливая галеру на все лады и всячески себе помогая эффектными жестами длинных волосатых рук, убеждал нас, что это то самое, что нужно для цели нашей экспедиции, но я несколько скептически относился к его словам, отмечая при осмотре кораблика некоторую его ветхость. Одно успокаивало: утонуть в игре — неплохая смерть, безболезненная.

Море… Как оно прекрасно, ежели нежиться под солнышком с кружкою винца, поглядывая свысока на гребцов, ворочающих тяжеленые весла, несущие тебя в неведомые дали. Не повезло им, сегодня на небе ни облачка, ни ветра. Ничего, не надорвутся, утром уже должны увидеть далекие очертания, со слов капитана, нужного нам острова. Я лениво перевел свой взгляд в сторону балдевшего отряда и неожиданно наткнулся на пристально смотревшую в мою сторону Майку.

— Что тебе?

— Да так, ничего. — протянула она в ответ, не переставая укоризненно пялиться в мой лоб.

— Если ничего, то зачем смотришь, как на обманщика, обещавшего купить новый смартфон?

— Просто задумалась, есть у тебя совесть или она отсутствует, как класс.

— Так, это уже лучше, — оживился я, радуясь неожиданному проявлению извечных женских игр под названием: «угадай мелодию, и я скажу, кто ты». — Что нас теперь не устраивает? Медленно плывем? Солнце слишком жаркое? Или заведомо раньше жалеешь оборотней, принявших мучительную смерть от наших мечей? А может просто скучно и сойти с корабля захотела? — принялся угадывать я, повинуясь ходу течению таких игр.

— Помнится, кто-то обещал круиз с системой «все включено», — быстро сдалась Майка, явно еще не научившаяся играть по всем правилам, доводя собеседника мужского пола до отчаяния, часами дуясь неизвестно на что. — И что я вижу? — продолжила она громче, явно затевая небольшой скандальчик и обращая на нас внимание всего отряда, до этого в приступе вселенской лени бессмысленно глазеющего на сопровождавших галеру небольшую стаю дельфинов. — Обещанная палуба — всего лишь небольшой пятачок в десяток квадратных метров кормовой надстройки, как ты ее обозвал, все остальное пространство забито вещами и мешками. Вместо музыки грохот по ушам этого несносного барабана. Туалет отсутствует. — сделав перед последней фразой эффектную паузу, она негодующе уставилась в мои, по ее мнению, бесстыжие глаза.

— Так ведро же есть, — удивленно воскликнул Гном.

— Сам в это ведро ходи! — раздраженно ответила магичка.

— Ах вот в чем дело! — догадался я. — Ну извини, в этом средневековом захолустье не то б что до «олл-клюзива», до полноценного сортира на борту еще не додумались. Барабан вместо ансамбля народной музыки Древнего Рима? Можешь за свой счет заказать, гребцы откликнутся с радостью, заколебались уже в штиль веслами махать. Тесно тебе? Так, вот оно — бескрайнее море. Прыгни за борт и пообщайся с дельфинами. Они утешат, может даже помогут добраться до ближайшего берега. Только учти, эти большие рыбки не всегда в нужную сторону подталкивают. Просто слов тех несчастных, которых они относили дальше в открытое море, мы никогда не услышим.

Майка надулась и молча ушла в угол, где за шторкой стояло пресловутое ведро.

— Чего она взбеленилась? — спросил Гном, провожая ее взглядом.

— Третий час плывем, скучно, непьющая женщина, — коротко объяснил я, не вдаваясь в подробности. Не рассказывать же, что в редакции был большей частью женский коллектив и вживую настрадался из-за их выкаблучиваний, пока отбиваться не научился.

Ближе к вечеру задул попутный свежий ветерок и стало значительно легче. Теперь гребцы, натянув оба паруса, блаженно развалились на своих лавках, радуясь долгожданному отдыху. Народ с увлечением резался в «бур-козла», а я со скуки принялся прикидывать, с какой скоростью мы идем и насколько уже отдалились от берега. После недолгих минут подсчетов позорно сдался, и пришлось приставать с этими глупыми вопросами к капитану. Тот, следя за ветром и постоянно выкрикивая команды работающим с парусами моряков, ответил, что средняя скорость нашей галеры составляет порядка семи узлов. Если я хочу точно ее определить, то надо бросать лаг. Вот где мы находимся, определить сложнее. Но скорее всего, сейчас проплываем возле острова Лагос. Это его слабые очертания видны на горизонте. Значит, за эти семь часов, мы прошли порядка пятидесяти километров, насколько я понимал. Отойдя от капитана, уставился на карту смартфона и стал искать этот остров. Ну так оно и есть, карта исправно выдала название в нескольких километрах восточнее нашего складывающего маршрута. Стоило, конечно прикупить другую, со всеми подробностями, но ее стоимость ввела меня в депрессию, и так расходы на нашу скромную, по меркам Гондваны экспедицию, зашкаливали, придется довольствоваться десятикилометровой полосой открывающегося морского пространства.

Ветер, тем временем, потихоньку крепчал, на небе появились первые перистые облачка, предвещавшие скорую смену погоды и началась небольшая качка, приведшая меня к нехорошим воспоминаниям прошлого. Не меня одного, кстати, тех из отряда, кто был наиболее подвержен морской болезни, стало мутить, и, забросив карты, народ резко погрустнел, прислушиваясь к своим новым неприятным ощущениям морского путешествия. Я обеспокоенно подошел к капитану и спросил его, не пора ли завернуть в ближайшую бухту отсидеться, пока волнение стихнет, но тот отказался, пояснив, что об этом рано думать, а крепчающий попутный ветер нам только на пользу, быстрее прибудем в пункт назначения. Не видя смысла спорить со старым морским волком, я на время от него отстал.

К семи часам вечера волнение заметно усилилось, по небу тянулись уже многочисленные перистые облака и, рассмотрев на карте впереди нас очертания достаточно большого острова, я опять пристал капитану с мыслями укрыться в ближайшей бухте, не дай Господь, нас накроет штормом. Капитан посмотрел на раздутый от ветра парус, и нехотя согласился, заявив, что все равно скоро стемнеет, и мы заночуем там, подойдя к острову примерно через две склянки с подветренной стороны. Все, кроме Иоланды и Монаха, уже вовсю, обхватив головы, мучились от морской болезни. Меня тоже начинало штормить, внутри черепной коробки мутнело, и она начинала конкретно побаливать, заставляя меня все больше нервничать, то и дело открывая карту, отмечая малейшее продвижение к заветной спасительной суше.

К острову мы подошли, как и говорил капитан, буквально через час, и стали его огибать, ища подходящую бухту. Покрывшееся пенными барашками на загривках волн море протестовало, обдавая нас солеными брызгами. Наконец галера обогнула