– А где такой закон, чтобы выселить кота из родного дома?! – выкрикнул кто-то.

– Верно! – зашумели все. – Сначала нас бросили, потом – продали, теперь – выселяют.

– Людей не победить, – покачал лысой головой Тимофей Тимофеич. – Прогоним этих – придут другие, и новых собак привезут, и пулемет, если потребуется… Надо уходить отсюда!

Но большинство поддержало Котаускаса. Решено было:

Начать партизанскую войну. А всех малых, старых и больных на это время отправить в соседнюю деревню.

Отплытие «Котобоя» назначили на следующее утро.

– Мы не маленькие, нам почти год, – возмущались Сима, Тима и Котя. Но их, разумеется, никто не слушал.

И еще отказывалась уезжать старая Марфа:

– Я свою Машку не оставлю, – категорически заявила она. – Кто ее доить будет?!

– Что-нибудь придумаем, – успокоил соседку старпом.

На рассвете лодка, груженая тридцатью котами и козой, отчалила от родного берега. Коза жалобно заблеяла.

– Увижу ли я родную деревню, – вздыхал Тимофей Тимофеич.

– Увидишь, обещаю, дедушка, – сказал Котаускас.

По возвращении состоялся военный совет. Командиром отряда был выбран Котаускас, начальником штаба – Афоня, а главным разведчиком – Шустер.

– Какие будут предложения? – спросил Афанасий.

– Предлагаю взорвать противника, – вскочил Шлында. – Я могу утащить взрывчатку со стройки. Рванем так, что полдеревни разворотит. Сразу разбегутся как тараканы.

– Они-то разбегутся, – зашумели все. – А мы где будем жить?

Местный поэт Васькин предложил расклеивать на заборах листовки: «Смерть – оккупантам!».

– Насчет смерти это, пожалуй, перебор. Но устроить психологическую атаку неплохо, – согласился Котаускас.

– А еще оставить их без продовольствия, – высказался толстый кот Глобус, в доме которого поселились охранники.

К вечеру план военных действий был готов.

Оккупанты, как их обозвал Васькин, занимали четыре избы: в одной – жил комендант, в соседней – охранники, еще в двух домах поселилась бригада рабочих.

– Ох, и повеселимся, – сказал Афоня, потирая лапы.

Когда стемнело, коты забрались на крыши. И полночи выли и вопили в свое удовольствие. Охрана то и дело выбегала на улицу. Собаки бесились, но ничего не могли поделать.

Это было только начало. Когда не выспавшиеся рабочие пришли на обед, выяснилось, что из домов пропали все продукты. Исчезло продовольствие и у охранников.

О происшествии доложили коменданту:

– Люди говорят, что в деревне водится нечистая сила…

– Какая нечистая сила?! Это – мыши, или бомжи!

Коменданту пришлось ехать в город за продуктами. А пока он ездил, исчезла не только рыба с чердака, но и все пиво.

– Хорошо живут оккупанты, – сказал Шлында, косясь на пиво.

– А партизаны – еще лучше! – добавил Афоня, открыв банку с немецкой ветчиной.

Вернувшийся из разведки Шустер сообщил, что среди рабочих ходят разговоры о привидениях.

– Это нам на руку, – кивнул Котаускас.

Всю следующую ночь коты продолжали выть. А наутро строители обнаружили прибитый к двери листок.

Васькин не пожалел клюквенного варенья, чтобы послание выглядело как можно более устрашающим.

Продовольственные диверсанты тоже не дремали. И закупленные накануне продукты снова исчезли. Охранники клялись, что мимо них мышь бы не проскочила.

Но, по мнению Шустера, это было явным преувеличением.

Лето было прохладное. Коты растапливать печь не решались, чтобы не привлекать внимания. А приезжие жгли дрова почем зря.

У Афони в голове нарисовался план:

– Давайте выкурим их из домов!

– Подожжем? – обрадовался Шлында.

– Нет, у меня идея получше. Нужны четыре тазика.

Вечером, когда в домах растопили печи, коты накрыли трубы тазами. Результат не заставил себя ждать…

Оккупанты повыскакивали на улицу – кто в чем был. Из распахнутых дверей валили клубы дыма…

– Жаль, не зима, – хмыкнул Афоня. – А то было бы еще веселее!

– Надеюсь, зимой их здесь не будет, ексель-моксель. А теперь запускай привидение!

Старпом рванул спиннинг – с соседней крыши взлетела прицепленная к леске простыня… Коты завыли с удвоенной силой.

Наутро перепуганные строители собрали свои вещи и укатили, несмотря на угрозы коменданта.

Тот долго орал на кого-то по телефону, а затем собрался в город за продовольствием и новой бригадой. Но машину завести не мог… Шустер забрался под капот и перекусил провода.

Эвакуатор пришел только к обеду. И комендант уехал, пообещав вернуться на следующий день.

– А теперь займемся собаками, – сказал Котаускас.

– Самое время, – обрадовался Васькин, уже приготовивший плакат: «Собакам – собачья смерть!»

Голодные бульдог и бультерьер, рыскали по деревне, пытаясь отыскать хоть что-нибудь съедобное, когда заметили Афоню. Старпом сидел под сосной и ел трофейные консервы.

– Эй, бобики, – крикнул им Афоня. – Если станцуете «Собачий вальс», так и быть, дам вам по сосиске!

Собаки, озверев от такой наглости, бросились на кота. Но в последний момент, старпом ловко забрался на дерево…

А псы попались в раскинутую под деревом сеть.

Через минуту они висели над землей. И были со всех сторон окружены котами, вооруженными кто – кочергой, кто – топором.

– А ну, выпустите нас, – прорычал бульдог.

Но его ткнули вилами. И пес замолк.

– Что будем с ними делать? – задумался Котаускас.

– Утопить, и концы в воду, – предложил Шлынла.

– Очень поэтично, – сказал Васькин. – Был бульдог, а будет буль-буль-бульдог…Был бультерьер, а станет буль-бультерьер!

Коты засмеялись.

– Нам приказали!.. – буркнул бульдог.

– Нас за это кормят, – добавил бультерьер.

– То-то вы растолстели, – ехидно сказал Глобус.

– Обещаем больше никого не трогать, – взмолились псы.

– Если их отпустить, они обо всем разболтают хозяевам…

– Ни слова, честное собачье! – мрачно сказал бульдог.

Котаускас приказал развязать веревки: