звонко

Моей души восторженный порыв.

«Поэт иссяк, поник без рифмы…»

…Иссяк поэт, невольник рифмы,

не спится и не пишется ему…

Вадим Цимбалов

Поэт иссяк, поник без рифмы.

Она ведь для него, как лимфа

В системе кровеносной и духовной.

Но в жизни повседневной и греховной

Случается такое повсеместно.

Признаться в этом стоит честно…

Эпиграф

Стихи мои – набор лишь слов простых.

Нет в них ни изыска, ни витиеватости

Так, заметки о судьбы превратности,

Проблемы стариков и молодых.

Не изощряюсь в поиске метафор,

Синонимов, антонимов и рифм.

Но в строчках бьётся сердца ритм,

И, верится, что слышен автор.

Грёзы больные бессонных ночей…

Изменить свою жизнь мне теперь не дано.

Я наслушался вдосталь сладких речей.

Продвигаться вперёд помогает одно —

Это грёзы больные бессонных ночей.

Не нужны мне подсказки, советы дурные:

Мол, не стоит печалиться, братец.

Прожил светлую жизнь! Ну, а дни остальные

Я потрачу на жуткий содом и развратец…

Мы, как и прежде, и бессильны и малы…

Я каждый раз гляжу окрест,

Но вижу мало изменений.

Ушло немало поколений,

Из этих, да и прочих мест.

Они ушли на лучшее в надежде,

Своим потомкам благо завещая,

Обиды горькие прощая

И умным людям, и невеждам.

И я уверен, ей же бог,

Спустя, возможно, и столетья,

Мы первородное соцветие

Оценим возле наших ног.

Оно пробьётся через толщу мглы,

Нас подвигая дальше жить.

Не нам судьбу его вершить,

Мы, как и прежде, и бессильны и малы…

«Верхо́м устроюсь на столе…»

…Верхо́м устроюсь на стогу,

подставив солнцу спину…

Вадим Цимбалов

Верхо́м устроюсь на столе,

Бумагу с ручкой в руки.

И музы пламенные муки

В строках чудесных одолел.

Ложатся строфы друг за другом.

И новый стих уж на подходе.

Вот напишу и на свободе

Останусь с верною супругой…

А то ведь я с заботою о рифме,

Которые задразнят суетой,

Был не всегда приветлив к нимфе[2] —

Любимой, нежной и святой…

Во властие влечёт её оков

Всю ночь я просидеть готов

Под небом звёздным с милой.

Меня опять неодолимой силой

Во властие влечёт её оков.

Наполнен безграничной верой,

И внемлю всем её словам.

И прикасаясь трепетно к губам,

Нектар пью жадно и без меры.

Пройдут года, но эта ночь,

И эти чудные мгновения,

И рук волшебное сплетение

Помогут горе превозмочь…

«Научись сперва страдать…»

Научись сперва страдать,

Если хочешь быть счастливым.

И гордыню побеждать

В отношениях с любимой.

И желай ей лишь добра,

Не желай разлуки.

Ваше чувство не игра,

А волшебство и муки…

О наболевшем…

Одни советуют: не рви себя на части

И не вникай в текущие проблемы.

Будь, как и мы, а мы глухи и немы,

Хоть не в чести у нашей власти.

Я не могу молчать, коль рот мой не зашит.

Смотреть с улыбкою на чей-то беспредел.

Бардак в стране ужасно надоел,

От наглости чиновничьей тошнит.

С трибун высоких раздаётся ор.

Нас призывают покорять вершины.

На лицах наших резкие морщины,

В глазах не праздный, а потухший взор.

В слащавые уже не верим речи,

И фраз красивых явный пустоцвет

Сулит не счастье нам, скорее много бед

На наши утомившиеся плечи.

В движеньи живу неустанном

В движеньи живу неустанном,

Не сгустилась чтоб в жилах кровь.

Жизнь прожил, но нормальный кров

Не обрёл, как бы ни было странно.

Я не смог в клокотанье буден

Отыскать свой единственный путь.

Шёл привычно, не желая свернуть.

Понимал, он не лёгок, а труден.

Мне претила простая прыть

По преградам проблемным жизни.

Сам себе говорил: Не кисни!

И приказывал строго: Быть!

Быть всегда впереди колонны.

Пусть другие идут позади.

Разве это не здорово, сам посуди —

Не отбить никому поклоны…

Снова я люблю, и снова я любим

На склоне лет признать мне остаётся,

Живу я и творю дыханием твоим.

И сердце трепетное бьётся,

Ведь снова я люблю, и снова я любим.

Сошла с божественных подножий,

Весь мир мой в сказку превратив.

Не нужно мне ни старше, ни моложе.

Всегда ты мой волнительный мотив…

Зарылся весь в осенний шелест

Я с головою бесшабашной

Зарылся весь в осенний шелест.

Вобрал в себя всю эту прелесть.

Да так, что даже стало страшно.

Ведь эти прелести природы

Придёт час, станут недоступны.

Преградой будет неприступной

Мне толща глиняной породы.

Но шаг последний я не сделал.

И осень наша чаровница,

Как небывалая жар-птица,

Мне песнь последнюю не спела…

Тоскуя, плачу и пою

Теперь я принародно признаю:

Своё не разглядел я счастье.

С тобой расставшись в одночасье,

Тоскуя, плачу и пою.

Быстротекущая любовь

Лишь сердце опалила разом,

Неизлечимою заразой

Наполнив старческую кровь.

Мои вопросы безответны.

Другим ты даришь поцелуи.

И чудодейственные струи

Меня не сделают бессмертным…

Бессонница

Глаза сомкнуть пытаюсь через силу.

Не спится. Беспокойно на душе.

И новый день – корявое клише —

Встречать не хочется, не мило.

Одни и те же мучают проблемы.

Свербят, надоедают. Боже мой!

Весной и летом, осенью, зимой

Решать пытаемся дилеммы.

Но стоит ли корпеть над ними?

И время драгоценное убить,

Чтоб в споре с кем-то победить?

Я пас. Впадаю я в уныние.

И вот бессонница. И ночь

Меня толкает к размышленьям.

Опять остался я с сомненьем:

Жить дальше или сгинуть прочь…

Уныние – отрицательно окрашенное настроение

Каждый день её благослови

Сие нам никогда не изменить —

Уходят в вечность наши мамы.

Их фото разместив в простые рамы,

Мы продолжаем дальше жить.

Не мне судить кого-то в том,

Что наша память нам же изменяет.

Одних к былому редко возвращает,

Других на кладбище приводит. Но с трудом.

Давайте же при жизни их ценить,

Отдав сыновний и дочерний долг.

В