Аким услышал такие слова и тут же схватил веревку и побежал за собакой. Пес сверкнул глазами и зарычал, отойдя в сторону. Аким к нему, пес в сторону с оскаленной пастью.

— Подожди Аким, не горячись. Так ты его не поймаешь. Он тебя погрызет и в степь убежит. Тут лаской надо.

Семен попросил кусок мяса у хозяев. Медленно подошел к собаке и протянул руку с привадой. Собака облизнулась и села рядом с Семеном, но к мясу не притронулась.

— На, бери, ешь бродяга, и поехали с нами. Там ты будешь сыт, и в жены Аким хочет отдать тебе Лукавую. Поверь мне собачина, она прекрасна и ты будешь без ума от нее. Прямо не сука, а Шемахинская царица.

Собака встала, слегка вильнула хвостом и взяла мясо из рук Семена. После этого Аким спокойно повязал канат на шею собаки. Семен пошел в юрту спать, а Аким уже ни на секунду не покидал собаку. Утром они собрались в дорогу. Семен поблагодарил хозяев и напоследок сказал.

— Спасибо вам за хлеб, соль. Не хотели продать собаку, вот вам империал за гостеприимство. Не взяли серебро, будет вам и золото. Этих денег вам хватит, что бы купить еще десятка два баранов и счастливо пережить зиму. Будьте здоровы.

Аким собаку кинул в кибитку к барину, сел на козлы и они поехали дальше.

— Аким, а на кой ты мне собаку засунул в кибитку. Пусть рядом бежит, она же привязана. Куда ей деваться?

— Встанет заяц по дороге, так эта шельма и канат порвет и деру даст. Пусть прокатится и привыкает к новой жизни. Небось, никогда на телеге еще не ездила.

Так они и ехали долго, долго. Вот и большие города появились. В одном из городов Семен решил заехать к родственнику жены, тот был генерал-губернатором. К вечеру подъехали к его дому. Вид у ездоков, скажем прямо, был не ахти какой, особенно у Акима. Разбойник, да и только. Аким вскочил на крыльцо и позвонил в дверь. Вышел важный лакей в ливрее. Он как увидел Акима, так тут же и произнес, не удосужившись узнать по какой надобности просятся к генерал-губернатору.

— Их сиятельство распорядились ни кого не принимать. Приходите завтра.

Аким тут же возмутился.

— Да, ты что болван, на каторгу захотел. Ты посмотри, кто приехал. Быстро доложи хозяину, что к нему приехал его сиятельство и кавалер штаб-майор Волков Семен Андреевич. Мигом.

Такие слова на кого хочешь, подействуют, хотя лакей заставлял ждать и генералов. Не бегом, но достаточно быстро лакей доложил.

— Там бандиты в гусарской форме к вашему сиятельству просятся. Говорят-с, что его сиятельство, штаб-майор Волков Семен Андреевич.

— Быстро проси их в дом.

Лакей спустился в низ, но губернатор не выдержал и сам пошел на встречу.

— Ах, Семен Андреевич дорогой, сколько лет, сколько зим, запричитал он. Какими судьбами. Я и не чаял вас увидеть.

— Да, вот так Лев Георгиевич, проездом я. В Петербург еду. А, то, что вид разбойника у меня, так ведь с войны еду.

— Наслышан, наслышан. Все знаю. И о горе твоем и о твоих ратных успехах. Сейчас я об ужине распоряжусь, да, и привести себя в порядок вам бы не мешало.

Он позвонил в колокольчик. Появился другой лакей.

— Живо накрыть на стол и самые лучшие блюда, что остались после ужина. Ванну, чистое белье и парикмахера, живо.

Аким, так же помылся, его разместили в людской, хорошо накормили и уложили спать, а господа, после того как Семен привел себя в порядок и поел, остались беседовать.

— Жалко Ольгу, царствие ей небесное. Я знаю, как ты любил ее. Что поделаешь, такова жизнь.

— Да, Лев Георгиевич, что поделать. Хотела она мне еще одного сына подарить, вот и сдержала обещание. Не будем о грустном. Что нового в Петербурге? Я действительно одичал. Сам добираюсь в Петербург. Мой батальон давно ушел на свои квартиры. Меня и в газетах похоронили. Приеду в Петербург и набью морду издателю, это же из-за него такое вышло с Ольгой. Жаль на дуэль вызвать его не могу. Он бы мне за все заплатил.

— Издатель тут не причем. Это в военном ведомстве все перепутали. Было написано при смерти, а вот писарь и написал, умер. Я узнавал об этом случае. Писаря наказали. Ты Семен Андреевич в Петербург не торопись. Поезжай-ка ты домой, в имение. Отдохни. Смотри, какой бледный, и круги у тебя под глазами. Устал и навоевался.

— Не девица я красная, чего мне миловаться. Да, и Ольги нет. Побуду немного в Петербурге, получу свой крест на шею, еще одного Георгия мне дали. Надену свой новый полковничий мундир и можно в отставку и домой в имение. Займусь своими борзыми, давно я об этом мечтал.

— Не хотел я тебе об этом говорить, думал, сам узнаешь. По-родственному тебе поведаю, смотри не выдай меня. Мне из военного ведомства рассказали по большому секрету. Представили тебя к ордену и полковнику. Ваш же полк за великим князем числится, на сколько, я знаю, вот князь и явился к императрице. Чего-то там ей сказал. Императрица взял свой указ, задумалась и потом начертала. Полковника не давать, награду оставить, заслужил. Потом от себя добавила.

— Я дядя вас всегда слушала, а теперь, только наполовину. Волков награду, действительно заслужил. Бастион так лихо взяли благодаря его смелости. Я бы ему и генерала пожаловала, жаль, что вы его недолюбливаете.

— Видишь, Семен Андреевич, ты у императрицы в чести. Жаль ты с великим князем заелся, и было бы из-за чего, подумаешь борзые. Ну, лучшие они у тебя, так держи язык за зубами. А так, вот чего вышло. Теперь, когда еще полковника получишь.

— Ничего, прорвемся Лев Георгиевич. Мой предок завещал. Никогда не гонитесь за званиями и наградами. Служите России и награды и звания сами вас найдут. Не я, так сын мой Александр станет генералом. Я его выучу всему. Ольга будет гордиться своим последышем. И назвал я сына в честь Александра Даниловича Меньшикова. Вот так, мой дорогой родственник.

— Все у вас Волковых не так. Назвал в честь Меньшикова и, слава Богу. Зачем трубить на весь мир в честь кого. Тихо сиди себе в Петербурге, глядишь, и генеральский мундир еще успеешь примерять.

— В честь, это значит честь, а она у меня одна Лев Георгиевич. Других новостей нет? Да, и ладно. Я у тебя погощу денек, надо,