Минут через сорок с севера появился человек. Дух был в традиционном уже старательском комбезе, но более продвинутой модели: где-то умудрился разжиться СКАДами девятой модели. Разгрузка и шлем были другими: шлем легкий, из полимеров, а разгрузка модульная, походная. Все в принципе грамотно. Вооружен посланец моджахедов был военной модификацией LR300[8]– дорогое и, как практически все амеровское, капризное оружие. Лицо скрывала зеленая армейская маска, и определить расовую принадлежность гонца не представлялось возможным. Разговор длился недолго и проходил внешне в спокойной манере: оба кивали, гонец в такт размахивал руками. Его не удовлетворил отчет наемника о результатах поисков. Они еще немного поговорили, затем гонец развернулся и не торопясь отправился тем же путем, что и пришел сюда. Наемники остались ждать, я же медлить не имел права. Дух скоро войдет в контролируемую своими зону, и там провернуть операцию по захвату будет сложнее.

Двигаясь с предельной осторожностью, я обогнул стоянку наемников по левому флангу и вышел чуть впереди по торной тропе, по которой должен был пойти гонец. Выбрав сухой участок метров в десять, затаился. Прошло минут пятнадцать, дух, видимо, проверялся, но со своими на связь не выходил – стерегся. Снять опытного диверса без шума – задача почти нереальная. Но нервы есть у всех: в спокойной обстановке человек расслабляется, ему трудно сохранять полную концентрацию постоянно. Это видно по ряду внешних признаков. Один из них – противник перестает сечь фишку (оглядываться по секторам). Я напал с левой стороны, пропустив духа чуть вперед. Удар по шее прикладом автомата вызвал сильнейший болевой шок, вторым ударом я отправил духа в легкий нокаут. Моему появлению он удивиться не успел: шлем сужает боковое зрение, не дает слышать тихие звуки, а выбранное для засады место вообще позволило двигаться бесшумно.

Стащил гонца в кусты. Обыскал его, выдернув из гнезда ПДА. Стал обладателем массивного, как мачете, ножа упомянутого выше чуда амеровского военпрома, амеровской же «беретты» М9, четырех РГОшек. Связав духу руки, снял с него правый ботинок и, вынув из разгрузки сломанный винтик, положил его на дно берца, потом надел и снова зашнуровал. Заткнул пленнику рот и, предварительно сняв маску, дал по морде, для бодрости. Лицо оказалось бледным, заросшим недельной курчавившейся щетиной, узкое, с горбатым носом и полными губами, белки глаз желтые. Наркот или печень посажена. Не сообразив, что связан, гонец вскочил на ноги и, замычав, повалился обратно на землю.

– По-русски понимаешь? – задал я вопрос. – Если так, кивни головой, тайн я пока никаких не выспрашиваю. Так как оно?

Дух утвердительно закивал головой, мыча и дико таращась на мою скрытую маской физиономию. «Паутинка» отлично маскировала лицо. Дух не мог долго смотреть на постоянно меняющую оттенок ткань – у него кружилась голова, мысли путались.

– Отлично, приятель. Теперь слушай: ты мне не нужен, прогуляешься со мной на окраину Могильника, и я тебя отпущу. Кто ты и сколько вас тут, меня не интересует. Ваши дела меня не касаются. Согласен прогуляться? Если нет, хлопну тебя прямо тут и положу в рот кусок сала. В рай свой точно не попадешь, так и будешь тут обретаться. Ну?

Гонец снова утвердительно закивал. Пустив пленника впереди себя, я взял курс на выход из болот. На Янтарь идти было далековато и опасно: в последнее время там видели пару мозгоедов, да и хропуны в тех местах многочисленнее и умнее своих тоннельных собратьев. С грузом там делать нечего. А вот найти уютный подвал и побеседовать с духом по душам – это можно и в Мертвом городе, который многие зовут Могильником.

Гонец почти не останавливался, но прихрамывал ощутимо и о подлянках не помышлял. Подлая бандитская натура подсказывала ему, что я – обычный напуганный лох, который не хочет связываться с сильным противником и просто бежит. Он уже представлял себе, как возглавит операцию по моей поимке и лично отрежет мне уши. Не будем расстраивать человека, пусть думает о приятном.

С короткими остановками мы добрались до восточной окраины Могильника. Все это время я внимательно слушал эфир. Гонца дважды вызывали на связь. Все оказалось хуже, чем я предполагал: говорили на афганском диалекте дари. Духи были не просто матерыми волками, а еще и очень серьезными противниками, именно в диверсионной войне. Если они не повелись на мою подлянку, тогда по моему следу уже идет человек пять опытных головорезов из числа горцев, воюющих чуть ли не с семилетнего возраста. Нужно будет лучше спрятаться и поплотнее расспросить пленника. Мой план строился на том, что товарищи гонца обвинят в его пропаже наемников и сначала погонятся за ними или пустят две параллельные группы. Но их не так много, и поэтому за мной пошлют человека два-три. Наемники завяжут с духами бой, может, даже отобьются, но время будет упущено и мне удастся проскочить незамеченным. Пока звуков боя слышно не было. Возможно, командир наемников заложил петлю и мотает духов в надежде оторваться, не принимая боя. Признаков того, что за мной тоже кто-то идет, пока не наблюдалось, но это ничего не значило: афганские духи – очень вредный народ.

Когда начало смеркаться, мы вышли на окраину Могильника. Слишком часто в последнее время приходится бывать в этом «гостеприимном» месте. Оглядевшись, я понял, что для моих нужд подойдет первый этаж хрущевки. Судя по широким витринам, тут раньше был какой-то магазин. Загнав пленника внутрь и тщательно осмотрев помещение, я вскрыл старую, обитую железом дверь в подсобное помещение, имевшее вентиляцию и, как я позже выяснил, запасный выход.

Подсобка была пуста, что бы там ни хранилось – теперь все вывезли. Остался только колченогий рассохшийся стул и куча ящиков из-под молочной тары из фигурного алюминиевого профиля. Пора было начинать беседу. Дав моджахеду еще раз по морде, что выключило его на пару минут, я перебросил через стропила под довольно высоким потолком веревку и подвесил духа так, как раньше поступил с секретчиком на Кордоне. Срезал с духа верхнюю одежду, оставив только трусы. Тот дернулся, очнувшись.

– Наши планы изменились, уважаемый. Твои друзья очень хотят со мной поговорить. Поэтому, скорее всего, уже идут сюда. – Дух ухмыльнулся и пробормотал что-то на своем языке. – Но ты сильно не радуйся – сало по-прежнему у меня есть. Кроме того, я разрублю тебя на части, чтобы после смерти ты не смог добраться до райских кущ. Выколю глаза и отрежу язык. Тебе нечего будет сказать, и ты ничего не сможешь увидеть. Рай окончательно будет потерян для тебя, приятель.

Весь монолог был тщательно отработан: духи не боятся пыток, смерти и издевательств. Ну, само собой, не все. Но я понял, что имею дело с упертым, потому как более слабый противник уже напустил бы лужу на пол. Их с детства учат терпеть боль и мучения ради лучшей, загробной жизни. Пообещав расчлененку, я наглухо перекрыл ему дорогу в рай. Логика у духов в этом случае проста: Аллах дарует моим соплеменникам победу, а мне следует позаботиться о себе – Бог не осудит правоверного, заботящегося о спасении души, а его товарищи или отобьются, или станут шахидами. У каждого своя судьба, и воин сделал все, что мог. Попытается, конечно, навести на мины, но тут у меня был припасен еще один фокус. Порывшись в РД гонца, я прихватил с собой карманное издание Корана. В отличие от наших доморощенных ревнителей ислама, афганцы не вытирают задницу страницами этой священной книги, а используют ее по назначению. То есть молятся, читают суры, берегут и никогда с ней не расстаются.