Я покачала головой, надевая легкую удобную рубашку. Просто очередное выступление? Как-то уж слишком безразлично Келлан говорит об этом… Я ведь знала, что для него фестиваль имел особое значение. И выступление взбудоражило его, зарядило его энергией. Уж я-то это поняла, когда Келлан прижал меня к двери накануне вечером. Прикусив губу при этом воспоминании, я быстро пригладила волосы, горя желанием поскорее увидеть этого страстного мужчину.

Тихонько выйдя из комнаты, я сразу увидела в кухне Анну и Келлана. Келлан стоял лицом ко мне, облокотившись на кухонную стойку, и тихо разговаривал с моей сестрой, скрестив руки на груди. Анна же стояла ко мне спиной, и ее длинные, изумительно блестевшие волосы выглядели уж слишком идеальными для столь раннего часа.

Невольно я подумала, что, если бы в прошлом году моя сестра добилась своего, эти двое могли бы стать парой, а не друзьями. И когда губы Келлана слегка изогнулись в мягкой улыбке, а я в очередной раз отметила, как роскошно смотрится его вечно нечесанная шевелюра, мне без труда представилось, какой великолепной, потрясающей парой они бы были.

Вскинув подбородок, я глубоко вздохнула. Этого не случилось. Келлан ни разу не дотронулся до Анны. Моя сестра понятия не имела, каковы на вкус его губы, какие у него пальцы, какие звуки он издает, занимаясь любовью… Она не слышала, как он говорит: «Я люблю тебя». А я слышала – и не раз.

Эта уверенность заставила меня шагнуть вперед, и я не спеша вошла в кухню. Они оба обернулись, когда я появилась в маленькой комнате. Улыбка Келлана стала шире при виде меня, а его глаза вспыхнули.

Я подошла и обняла его за талию.

– С добрым утром, соня! – выдохнул он, целуя меня в макушку.

Довольно вздохнув, я уткнулась лбом в его шею:

– С добрым утром.

Сестра тихонько фыркнула.

– Боже, вы оба просто восхитительны! – Она шлепнула меня по руке и закатила глаза. – Это иногда раздражает.

Я улыбнулась, а потом рассмеялась:

– С добрым утром, Анна. Что, не выспалась?

Усмехаясь, Анна прикусила безупречную нижнюю губу и вскинула одну бровь почти так же ловко, как Келлан.

– О да!.. – Она показала пальцем на нас обоих. – И могу гарантировать, что моя ночь была не такой миленькой, как ваша.

Вспыхнув, я отвела взгляд, а Анна расхохоталась. Ее смех был горловым и сексуальным, что мне никогда не удавалось. Келлан тоже засмеялся, крепче прижимая меня к себе:

– Я бы не сказал, что наша ночь была просто милой, Анна.

Вскинув глаза на Келлана, я хлопнула его по груди, покраснев еще сильнее. Пусть даже наша любовь была немного более сдержанной, чем хотелось бы Келлану, и более домашней, чем то, к чему была склонна моя сестра, я не видела необходимости болтать об этом. Улыбнувшись мне, Келлан не стал развивать тему, и я расслабилась. Он вовсе не был открытой книгой и обычно не слишком много говорил о своей жизни – к счастью, это касалось и наших сексуальных отношений.

Анна фыркнула, и я посмотрела на нее. Ее лицо озарилось игривой улыбкой, и она сказала:

– Да знаю, знаю. – Она ткнула меня пальцем в плечо. – Я знаю, какими вы, ребята, можете быть горячими.

Побледнев, я разинула рот, а Анна показала на коридор и расхохоталась:

– В конце концов, моя комната не так уж далеко от твоей, Кира. – Вскинув брови, она чуть наклонилась ко мне и пробормотала: – Может, вы учтете это на будущее?

Я закрыла лицо ладонью и уткнулась в Келлана. Боже, как я могла забыть… Но рядом с Келланом я просто теряла голову. Он засмеялся и прижал меня к себе, поглаживая мою спину:

– Мы постараемся запомнить это, Анна. Спасибо.

Сестра со смехом коснулась моего плеча:

– Да я просто дразню тебя, Кира! Валяй, кричи сколько влезет, я вовсе не против! – (Посмотрев на нее сквозь пальцы, я увидела, как ее взгляд обшаривает тело Келлана.) – Вовсе не против…

Келлан покачал головой, прежде чем снова поцеловать меня. Подмигнув ему, Анна похлопала меня по руке:

– Ну, я в постель. Я просто вымотана.

Развернувшись, она плавно двинулась к своей комнате. Брюки в обтяжку подчеркивали все изгибы ее бедер. Анна была воистину прекрасной и вызывающей. Иногда мне приходилось трудно рядом с ее неиссякаемой безупречностью, но мы были семьей, и она поддерживала меня тогда, когда я сильнее всего в этом нуждалась. Анна помогла мне встать на ноги, когда оба мужчины, бывшие в моей жизни, оставили меня. Она нашла для нас обеих жилье, когда мне было некуда податься. Она помогла мне исцелить разбитое сердце, когда я была уверена, что это уже невозможно. И именно она добилась восстановления наших отношений с Келланом. В общем, несмотря на всю эксцентричность моей сестры, я любила ее.

Провожая ее взглядом, я улыбалась и покачивала головой, но Анна вдруг обернулась:

– Кстати, я могу и удрать куда-нибудь, если вам, ребята, захочется все повторить.

Я вздохнула, а Келлан захохотал. Чуть отодвинувшись, чтобы посмотреть ему в лицо, я опять хлопнула его по груди.

– Ты перестанешь наконец ее провоцировать? – Келлан продолжал хихикать, и я снова вздохнула: – Мне очень хочется, чтобы вы оба нашли себе занятие поинтереснее, чем попытки смутить меня.

Келлан наклонился и нежно поцеловал меня в лоб:

– В моем доме тебе было бы нечего смущаться. – Обхватив меня за бедра и раскачивая взад-вперед так, что наши тела соприкасались, он добавил: – Может быть, я стараюсь смутить тебя просто для того, чтобы ты перебралась ко мне?

Он довольно нахально ухмыльнулся. Мне хотелось стукнуть его по-настоящему, но у него был такой сексуальный вид, что я просто поцеловала его, и это, конечно, окончательно его развеселило.

* * *

Келлан пробыл со мной до полудня, помогая разобраться с моими учебными делами. Скоро должен был начаться мой выпускной год, и в общем я была к нему готова, но, как всегда, боялась первого дня занятий. Я понятия не имела, почему меня всякий раз пугал этот первый день. Следовало бы предположить, что за годы учебы можно было к нему привыкнуть, но этого не произошло. Именно страх первого учебного дня заставил меня отказаться от поступления в колледж сразу после школы.

Тогда мои родители пришли в бешенство от этого решения, но я слишком боялась. А потом у мамы обнаружили небольшую раковую опухоль – ее удалили, оставив на маминой груди лишь маленький шрам. И все-таки мама нуждалась в помощи и поддержке, и я воспользовалась этой возможностью провести год дома, с ней. Ей была ненавистна мысль о том, что я откладываю учебу, но меня все устраивало. Мама поправлялась, а я смогла отложить то, что меня пугало.

Она полностью выздоровела задолго до окончания учебного года и сразу стала умолять меня не тратить время зря и приступить к учебе с середины семестра, но я отказалась. Наверное, я могла бы потянуть еще год, но в конце концов Анна разозлилась от моей нерешительности. Она силком притащила меня в канцелярию и заставила записаться в колледж при Университете штата Огайо, куда меня давно приняли. Конечно, едва очутившись там, я почувствовала себя прекрасно. Для меня самым трудным было в первый раз войти в дверь. Над этим я упорно работала.