Если вам когда-нибудь кто-то попытается втюхать билет на экскурсию в морг, не берите. Там совершенно нет ничего интересного. Полуподвальное здание с зарешеченными узкими окнами (как будто кто-то оттуда сбегать собирается), невзрачные коридоры без лишнего пафоса, серые стены и бетонные полы, – все это мало привлекало, и первые несколько минут я чувствовал себя обманутым ребенком.

Поинтереснее стало в холодильнике. Конечно, там не висят колбаски и конечности на крюках. Это помещение вообще не похоже на нормальный холодильник. Огромные железные ящики, напоминающие картотеку, хранят в себе металлические лежаки с выпотрошенными телами. Естественно, там поддерживается определенная температура, поэтому в самом помещении прохладно, но нос не отваливается, просто свежо.

Мы, согласно протоколу, заполнили в журнале графу со своими данными, затем переоделись в одноразовые антибактериальные костюмы и прошли за охранником в малый зал. Там нас дожидались свежие жмурики.

– Здесь, в этом морге, только по нашему делу, – Мистер Сыщик соизволил заговорить. – Я уверен, что и последний труп все с теми же признаками.

В этот момент он подошел к одному из металлических столов и откинул белую простыню. На нас, сияя кривой улыбкой, уставился желтокожий бородатый мужик. Он был, как живой, даже глаза открыты. Но сморщенный, как сушеный абрикос. Выпученные глаза невозможно было прикрыть веками, так как кожа, будто пергамент, пожухла и натянулась.

Также сухо и безжизненно выглядели и шея, и конечности.

– Не труп, а мумия из саркофага, – прокомментировал я.

– Вот именно. Словно из них кто-то выпивает воду. Признаков насильственной смерти нет. Их не душат, не насилуют, не режут на куски.

– А как же моя практикантка?

– Она единственная была разорвана на куски, словно ее рвали собаки…

– Не надо мне ее показывать.

Друг усмехнулся и продолжил:

– Здесь работает мой хороший знакомый, мы даже на курсы ездили вместе как-то. В общем, он здорово их всех перепотрошил и заметил одну закономерность. Практически все из них болели неизлечимыми болезнями. И рано или поздно все равно бы умерли в муках. Но пока, конечно, они еще были вполне себе в хорошем состоянии. Болезни на начальных стадиях, возможно, у кого-то еще даже и не проявлялись, и родственники об этом ничего не знают.

– Складывается впечатление, что город просто чистят…

– Да. Но что за великодушный акт, скажи мне на милость? И кому это нужно?

– Больше никаких связей между убитыми?

– Практически нет. Конечно, некоторые из них были знакомы, город не такой большой. Но за эти две недели мы отработали около тысячи взаимосвязей, и ни одна из них не дает зацепок. Единственное, это то, о чем я сейчас сказал.

– Но об этом никто не знает, да?

– Да. Я боюсь, что меня с моими идеями воспримут за сумасшедшего. Представляешь, как воспримет народ наше объяснение? Город просто кто-то почистил… Не переживайте, весь мусор уже вывезли…

Я улыбнулся на его кривляние. У него истерика, понятно. Начальство его с такими выводами на кол посадит. И я ему не завидую.

– Может есть подобные случаи в истории? Мало ли, какая-то оккультная организация пытается приносить в жертву…

– А способ убийства? Через коктейльную трубочку?

– Почему сразу через трубочку? Может, как раз-таки именно убитые что-то выпивали и их организм так реагировал?

– Я об этом думал, но я таких средств не знаю. Да и лаборанты наши…

– Прости, перебью. Но ведь нас всех учили в одних и тех же учебных заведениях, по одним и тем же книжкам. Понимаешь, о чем я? То, что знаешь ты, знают они, знаю и я. Но это не значит, что мы знаем всё…

– Ты прав. Ты совершенно прав. Нужно искать подобные случаи не только в наше время, но , возможно, и намного раньше… Какая-то секта? И еще подключить ученых из столицы. Они и сами предлагали помощь… Ты ведь слышал, что к нам едет комиссия?

– Нет, не знал. Я бы тоже приехал. Столько трупов. Будут рыть здесь всё и вынюхивать.

– Да, у меня буквально полтора дня, чтобы хоть что-то найти. Завтра вечером они уже будут здесь…

Дружеское похлопывание по плечу и короткое "Держись". Чем я мог бы ещё помочь? Не знаю…

Разошлись мы у входа в морг. Я пошел в сторону типографии и редакции газеты, а Мистер Сыщик уехал на служебной машине по своим делам.

Мои мысли в этот день переполняли черепную коробку настолько, что того и гляди она бы дала течь. Чертовски хотелось нажраться вискаря, изрыгнуть все свое недовольство в ближайшие кусты и улечься спать. Да хоть на лавочке, лишь бы не дома. Там меня все и раньше угнетало, а после сегодняшней ночи я совершенно не хотел ложиться в супружескую постель. С женой у нас не было близких отношений – ни душевных, ни телесных. Я только мог изредка приобнять ее у плиты, чтобы слегка отодвинуть и пролезть за чистым бокалом в шкаф. Или прикоснуться к руке, когда забирал из ее рук полные пакеты с продуктами. В кровати мы спали на разных краях и ни разу в обнимку посередине. Не знаю, почему мы не развелись. Я не мог объяснить, почему не пошел на это сам, хотя понимал, что наша семейная жизнь не сложилась. И не знаю, почему не ушла она, хотя явно была на меня глубоко, до гробовой доски, обижена. Хотя ей было куда уходить, родители всегда готовы были помочь ей. Нет, мы не любили друг друга, мы просто сосуществовали на одной территории потому, что так было удобно.

Я уже, по правде говоря, смирился со всем этим и уж точно не предполагал, что встречу ту, в которую влюблюсь без оглядки. Ту, которая будет властвовать над моим сердцем и душой. Ту, ради которой я готов отдать даже свою жизнь.

Но сейчас во мне кипела ненависть на самого себя. Она влезала мне иглами под ногти, она мешала здраво размышлять над происходящим. Почему так случилось, что свою единственную любовь я не смог защитить от этого ублюдка, Мистера Я-владею-этим-миром?

Я надеялся, что мой друг прольет хоть каплю света о том, кто же этот тип на самом деле. Но думаю, что он просто побоялся за меня, потому не сказал ничего определённого и посоветовал сидеть дома в это опасное для всех время. Просто везде есть такие люди, с которыми лучше не связываться. Однако, я поклялся сам себе, что уничтожу эту тварину. Просто за те слезы, что пролила моя маленькая Ида по его вине.

Где же ты сейчас, любимая?

Пока шел, размышляя, совершенно потерялся и в пространстве, и во времени. Потому приперся к редакции газеты как раз к обеденному перерыву. И, пока стоял у ветхого заборчика, курил и думал, а не поесть ли нам с супругой в каком-нибудь ресторанчике, то, наверное, немного опоздал. Опоздал намного так, возможно, даже на несколько лет. Моя супруга вышла из здания в обнимку с Мистером Главнюком-редактором. Настолько в обнимку, насколько ходят влюбленные молодожены. Он довел ее до своего черного роскошного авто, открыл дверь, помог сесть в салон, а затем сам сел рядом. Водитель увез этих двоих в рассвет их новой истории. А я развернулся и потопал вздыхать над закатом нашей никчемной семейной жизни.