инок-послушник возвращающийся в монастырь?» Стража тотчас же пропустила Петра, а он, подойдя к монаху, попросил у него благословения, так как догадался, что это был иеромонах.

Иеромонах, которого звали Аркадием, привел Петра в монастырь и до прибытия игумена, находившегося в отлучке, поместил его в своей келье. Заметив, что отец Аркадий муж духовный, Петр очень обрадовался своей встрече с ним и хотел остаться при нем. Когда возвратился игумен, отец Аркадий, указывая на него Петру из окна своей кельи, сказал: «А вот и наш отец игумен стоит посреди монастыря. Посмотри, брат, так ли и у вас в Киеве игумены ходят?» Посмотрев в окно, Петр увидел почтенного седовласого старца в толстой, черной свитке и очень удивился его простоте и смирению: ему в первый раз в жизни пришлось увидеть так бедно одетого игумена. Отец Аркадий вывел Петра во двор и подвел его к игумену. Благословив Петра, игумен по обыкновению спросил: «Откуда ты, брате, как твое имя, и зачем ты пришел в нашу обитель?» Петр отвечал: «Я пришел сюда из Киевской страны, на послушание, и имя мое Петр». Услышав его ответ, игумен обрадовался и сказал: «Вот и слава Богу, что Он послал тебя к нам. У нас недавно был послушник Петр, бывший у нас келарем;[5] но вот уже два дня, как он ушел из обители. Ты носишь его имя, поручаю тебе и его послушание. Будь у нас келарем». Услышав эти слова игумена, отец Аркадий с удивлением сказал: «Отче святый, этот брат только что пришел в обитель и совсем еще не знает монастырского порядка: пусть он сначала хоть немного поживет у меня в кельи и присмотрится к нашей жизни, а потом уже ты определишь ему и послушание, какое найдешь нужным». На это игумен ответил: «Я был бы рад исполнить твой совет, если бы у меня был человек, пригодный к келарному послушанию. Но ведь ты сам знаешь, что у нас нет людей и я поневоле должен, не откладывая, определить его на эту должность». Сказав это, игумен сейчас же повел Петра в келарню и, показав ему все, что там было, объяснил ему его обязанности, и передал ему ключи. Обязанности Петра состояли в том, чтобы выдавать поварам в определенном количестве необходимые для трапезы припасы: муку, масло, крупу, рыбу и проч. Петр поклонился настоятелю в ноги и принял благословение. Так началась жизнь Петра в монастыре. Петру отвели келью недалеко от помещения игумена. Она состояла из двух комнат: в меньшей жил тот самый иеромонах Иоаким, к которому послал Петра о. Пахомий, а в большой помещался Петр с одним старым монахом и одним послушником. Петр усердно стал исполнять свое послушание, хотя это и было ему не легко, так как ему приходилось по несколько раз в день снимать и накладывать тяжелые камни, которыми покрывались кадки с припасами и это его очень утомляло. Он не смел никому сказать об этом, и терпеливо исполнял свою обязанность, прося Бога укрепить его силы. На первых порах Петр оставался в своей мiрской одежде, но ему скоро дали свитку из грубого, черного сукна и он не помнил себя от радости. Спустя немного времени умер старый монах, живший в одной келье с Петром, и игумен отдал Петру подрясник умершего монаха из грубого, серого сукна, сказав: «Если эта одежда тебе нравится, возьми и носи ее». Петр с благодарностью принял монашеское одеяние и, придя в свою келию, прежде всего несколько раз поцеловал его, как святыню и носил до тех пор, пока оно совершенно не изорвалось. Послушание Петра начиналось во время заутрени и оканчивалось поздно вечером. После этого, Петр должен был еще читать келейное правило иеросхимонаху Иоакиму. Живя так близко от этого старца, Петр имел полную возможность обратиться к нему с вопросом, его занимавшим, но природная застенчивость и робость мешали ему заговорить с ним. Между тем игумен назначил отца Иоакима на жительство в монастырский скит, в пяти верстах от монастыря, и Петр потерял возможность попросить у старца совета. Келью отца Иоакима игумен передал Петру. Заботясь о внешней жизни Петра, игумен не оставлял без руководства и его внутренней жизни. Он дал ему книгу Иоанна Лествичника и сказал: «Возьми, брат, эту книгу, читай ее со вниманием, и наставляйся на святое послушание и на всякое доброе дело, так как эта книга весьма душеполезная». Петр взял книгу с большой радостью и тотчас же начал читать ее. Книга до такой степени понравилась Петру, что он решил, пользуясь свободным ночным временем, переписать ее для себя. Не имея свечи, Петр заготовил лучину, длиною не менее сажени, и втыкая такую лучину в расщелину стены, списывал при ее свете книгу, испытывая при этом большое неудобство, так как дым от лучины наполнял комнату, ел глаза и мешал дышать. Тогда Петр открывал на некоторое время окно, выпускал дым и снова принимался за работу.

Со временем Петру удалось достать лампочку и тогда переписка пошла быстрее, так что к уходу своему из монастыря он успел переписать более половины книги. Жизнь в монастыре очень нравилась Петру, но, к сожалению, его душевный мир продолжался недолго. Скоро его постигло большое искушение, крайне смутившее его душу. Присмотревшись к Петру, братия обители заметили его мягкий характер и неспособность отказывать в просьбах. И вот они стали чуть ли не все, не только простые монахи, но и иеродиаконы и иеромонахи, приходить к Петру и выпрашивать у него, кому что было нужно: пшеничной муки, пшена, крупы и т. д. Не имея распоряжения от игумена, Петр не знал, как ему поступать. Спросить игумена он боялся, думая, что если игумен запретит, а он по слабости не сумеет отказать, то окажется еще более виноватым. В то же время совесть не позволяла ему раздавать припасы без ведома и благословения игумена. Видя как самые уважаемые и почетные отцы приходят к нему, последнему в обители, и выпрашивают у него нужное для них, он стыдился даже взглянуть им в лицо и, заглушая совесть, не смел им отказать в их просьбе. Повара со своей стороны, пользуясь слабостью Петра, уговаривали его давать им двойную порцию припасов, уверяя, что от этого получится более вкусная пища. И действительно пища оказывалась гораздо вкуснее, так что вся братия были очень довольны, хвалили и благодарили Петра за то, что он так заботится о них, а некоторые даже говорили, что за его доброту Господь посылает обители изобилие во всем.