Помнить годовщины, подмазываться к чужим родителям, фильтровать поведение, взгляды, слова – лишняя морока и, если бы не дело принципа, в жизни не подписался бы на такую глупость. Дело принципа, пьяный спор и кое-что ещё, что мы с Тимуром вслух не обсуждаем.

– Ладно, умник, не празднуй раньше срока. Пари всё ещё в силе. В новогоднюю ночь, как договаривались, я познакомлю вас со своей девушкой, и она не сбежит от меня ещё целый месяц.

– До Дня всех влюблённых.

– Точно, до четырнадцатого.

– Удачи, – скептично фыркает друг. – Даже не пробуй мухлевать, я проверю.

– Свечку подержишь?

– Ага, слышал про эпиляцию воском, красавчик? – сладко напевает Беда... и отключается, оставляя за собой последнее слово.

Нет, его идиотизм определённо заразен. Только что я рычал как побитый пёс, а теперь бодро пускаю дым в приоткрытую форточку и шлю воздушный поцелуй зардевшейся от созерцания моей обнажённой персоны соседке. Сейчас ещё вернётся Снегурка и утро целиком перестанет быть дерьмовым.

Как бы ни так.

Оделся, скурил четверть пачки, выпил весь кофе – и свой, и тот, что делал для гостьи – а её самой на горизонте как не было, так не нарисовалось. Картинка, смазанная запахом цветочных духов на моей футболке, внезапно проясняется в неутешительный вывод – меня продинамили. Опрокинули по всем статьям! Ни утреннего секса, ни массажа, ни завтрака, ни даже номерочка зараза не оставила. Я везде искал: на балконе, под ковриком в коридоре, в стопке методичек, сваленных на подоконнике, где она захотела посидеть на рассвете, а я сыто любовался пока ненароком не заснул. Даже в туалете треть рулона бумаги размотал – нигде ни циферки.

Не знаю что, но что-то пошло не так, и вместо душевного подъема, какой обычно бывает после жаркой ночи я чувствую сосущую внутренности неудовлетворённость. Мы могли бы повторить как-нибудь!

Могли бы, если б при свете дня я не был также похож на принца, как моя берлога на номер люкс.

Плевать. Просто мне очень понравилась её улыбка.

Да хоть копчик! Это был всего лишь хороший секс. И всё же...

Можно сколько угодно давить в себе нервный смех, но отпираться бессмысленно – чёртова ирония судьбы под названием "лови бумеранг" втопила подло и неожиданно. Меня не так часто обламывают, но не буду я Лихом, если стану заморачиваться. Один раз живу.

– Доброе утро сладкая, – отвечаю на звонок мобильного.

– Матвей! Вчера улизнуть не получилось. Я так переживала. Ты не обиделся?

– Всё отлично, – улыбаюсь своему отражению в оконном стекле.

Вечер действительно выдался что надо.

– Точно-точно?

– Точно-точно. Вечером рок концерт на главной площади, пойдёшь со мной?

– Ты же знаешь какие у меня родители. С уроков на полчаса опоздаю мать уже с собаками ищет.

– Жаль. Придётся топать одному.

– Блин! Я попробую ещё раз, может получится сестре дозвониться и уломать её пойти с нами. Ты не против?

– Наоборот, если я произведу хорошее впечатление, то смогу забирать тебя на свидания под свою ответственность.

– Понравишься! Она у меня классная.

Я буквально вижу улыбку Лизы, и в груди теплеет от такого к себе отношения. Приятно, чёрт возьми, когда в тебя верят.

Живёт на соседней улице местный мудрец дед Ваня – опасный в прошлом сердцеед. Правда собственный моторчик он благополучно пропил вместе с печенью, но не суть. Так вот, старик частенько повторяет: "любить – так королеву!". Вся загвоздка в том, что нашу дыру королевы обходят десятой дорогой. Одна забрела, и та с утра сбежала гордость свою в отбеливателе отмачивать.

Ну и пусть катится в свою чистенькую сытую жизнь! Я не гордый, мне принцессы хватит. Лизок чуток подрастёт, станет ничем не хуже. Не Лера, конечно, но и я в женихи не набиваюсь.

– Только не выключай телефон, хорошо? – продолжает щебетать моя Ромашка.

– Я всегда на связи.

– Я люблю тебя...

Вот что ей ответить? Правду про гормоны – обидится, а лапшу вешать ниже моего достоинства. Мне и без вранья дают.

– Лиз, нормально же общались. Ты мне тоже нравишься. Пока на этом всё.

Сбрасывает звонок. Предсказуемо. Что с неё взять? Ребёнок – настырный и импульсивный, готовый каждое увлечение называть любовью. Перезвонит. Включит фантазию, когда дуться надоест, представит меня свободного аки ветер в толпе захмелевших поклонниц панк-рока и шустренько подорвётся мосты налаживать.

Каждый раз одно и то же.

Глава 13

У самой не сложилось, давай чужое рушить

Вера

– Ты можешь хотя бы сделать вид, что рада за меня?!

Сжав губы в полоску, смотрю на свою младшую сестру и пытаюсь найти в перекошенном гневом лице хоть тень той приветливой покладистой девочки, с которой мы ещё на днях были не разлей вода. Ни-че-го. Лизу как подменили. Она даже не всегда слышит, когда к ней обращаются. Ни на что не реагирует, если это не связано с предметом её помешательства. Влюблённостью назвать такую инфантильность язык не поворачивается.

– Обязательно сделаю, как только появится повод для радости, а пока я вижу только стремление испортить себе жизнь. Признайся Лиза, куда ты выкинула мозги? Вместе пойдём, поищем.

– А что не так с моими мозгами? – стучит она по столу тарелкой с Цезарем, но спохватившись, быстро убирает упавшие на скатерть листья салата. И снова всё, ради того, чтобы произвести впечатление на гостя. Не он на семью своей девушки, а наоборот. Хорошо устроился.

– Издеваешься? Родители уже в курсе, что на итоговой контрольной по русскому ты сдала чистый лист? Ты – гордость школы, собираешься променять карьеру и светлое будущее на похотливого кобеля?!

– У тебя с недавних пор все кобели! Потому и бесишься, что у меня есть личная жизнь, а тебя пнули зад коленом. Так Сашка ещё долго продержался. Послушай себя! Ты же нудная, как древняя старуха. Сначала надо то, потом это! А жить когда?

Такое ощущение будто родная сестра заехала мне по лицу камнем – огромным таким булыжником по незажившей ране. С трудом проглотив ком встречных колкостей, принимаюсь по второму кругу поправлять салфетки. Я старше и должна решить конфликт на месте, а не развивать его до критических масштабов, потому что в тихом омуте под именем Лизка водятся папины гены. Покладистость покладистостью, но психанёт – жди чего угодно. У неё сейчас любовь задвинула всё остальное.

– Лиза, я ведь добра тебе