снимая болезненное ощущение, и вернулась в кресло. – Итак, Шарль, займёмся делом. Кем был Клод Тезье, и почему вы помните о нём по сей день, хотя прошло столько лет?

– Клод Тезье был аналитиком, – ответил полковник, помолчав. – Он пришёл к нам после университета, закончив факультет философии и политологии с красным дипломом.

– Матерь Великая, с какой стати? – удивилась коммандер. – С таким образованием?

– Не знаю. – пожал плечами Дюгесклен. – У нас, знаете ли, не принято задавать такого рода вопросы, поступил на службу, значит, желает служить. Но от участия в боевых действиях его очень быстро отстранили, потому что, как я уже сказал, он оказался аналитиком высокого класса. Клод мог просчитать ситуацию полностью в десятке вариантов развития. Благодаря ему мы не ввязались в несколько крайне пакостных ситуаций в Парсе, в Квазулу-Натале и ещё в паре совсем скверных мест. А в нескольких сварах обошлись переговорами, и, пока дипломаты придерживались линии, нарисованной Клодом, переговоры оканчивались просто блестяще.

– Простите, Шарль, но почему же, в таком случае, он служил в Легионе, а не в королевском Совете или в министерстве иностранных дел?

– Потому что, будучи бойцом Легиона, он оставался анонимным. Его прогнозы приписывали самым разным личностям, но преимущественно кивали на мудрое предвидение его величества. А спорить с его величеством мало кто рискует. Клоду категорически не хотелось светиться, и эта ситуация его полностью устраивала.

– Ладно, по крайней мере, понятен обширный круг его корреспондентов…

– Вы считаете, Клод продолжал консультировать?

– Уверена в этом. Никак иначе я не могу объяснить его переписку с двором венецианского дожа, с мастером вуду из Нувель-Орлеана и тому подобными необычными личностями. Так что анонимность оказалась не вечной.

– Люди меняются, – пожал плечами Дюгесклен.

– О, да! Хорошо, с этим разобрались, тогда другой вопрос… Он вышел в отставку после ранения в две тысячи сто шестьдесят шестом. Если Тезье был аналитиком, как он был ранен?

– А вы хорошо помните обстановку в шестьдесят шестом?

– М-м-м… – Лавиния слегка смутилась. – Я помню, что именно тогда оживилась секта свидетелей богини Кали в Кашмире, и нас попросили о помощи. Так что прочие события от меня ускользнули.

– Ну да, ну да, – заулыбался полковник. – Как говорил один мудрец, «Хороший специалист подобен флюсу, полнота его односторонняя».[4]) Так вот, практически в тот же момент, когда вы усмиряли поклонников яростной богини, возник спор из-за наследства раджи Магадхи. Кстати, я почти уверен, что оживление секты было спровоцировано одной из сторон этого спора. Разрешить его миром сразу не удалось, нам пришлось посылать туда группу, и Клод настоял на том, чтобы войти в её состав. По его словам, он видел слишком много вариантов развития событий. Это может оказаться важно, он должен быть на месте и реагировать на изменение обстановки сразу.

– И что, конфликт перерос в военный? О таком бы я знала…

– Ну что вы, коммандер! Кто бы это допустил? Просто один из сопровождающих противной стороны… Ох, надоело говорить иносказаниями! Конфликтовали сын и племянник внезапно умершего раджи, Арджун Рампал и Шакти Гхилдиял. За левым плечом Шакти стоял его молочный брат Шакхми, который как раз больше всех ратовал за передачу титула и власти его господину. В какой-то момент, когда стало понятно, что старейшины склоняются к кандидатуре Арджуна Рампала, Шакхми выхватил кинжал и кинулся на ближайшего чужака, им и оказался Клод. Ранение было вроде бы и не слишком тяжёлым, лезвие вскользь задело голову. Кровь, конечно, хлынула, там много кровеносных сосудов, и на волне испуга нам удалось продавить наше решение. Вот только у Тезье начались чудовищные мигрени. Он помучился пару месяцев и подал в отставку.

– Однако! – госпожа Редфилд поаплодировала. – И вы столько лет помните эти имена?

– Ещё бы… Мы тогда лишились лучшего аналитика из-за истории, которая нам была интересна лишь косвенно. Так что всё это я запомнил навсегда.

– «Мы» и «нам» – это Легион или Галлия?

– Легиона без Галлии нет, – ответил Дюгесклен сумрачно.

Они помолчали. Потом Лавиния сказала не без сожаления:

– В общем, понятно только то, что причиной для убийства могло послужить любой из вопросов, по которым Клод консультировал. Ладно, не стану более отвлекать вас от дел, мне пора.

– Разрешите вопрос?

– Разумеется.

– Вы посмотрели протокол осмотра тела и осмотра места происшествия?

– Да, конечно. Физических следов – ноль, магических следов – ноль. Стражникам даже не удалось установить, что именно произошло с амулетом, оказавшим фатальное воздействие. Магический фон был слишком, так сказать, замусоренным.

– А можно мне взглянуть?

– М-м-м… Не уверена, что взяла с собой экземпляр… – она покопалась в пространственном кармане, потом с сожалением покачала головой. – Нет, оставила в поместье. Погодите, сейчас попрошу секретаршу отправить магвестником.

И она достала коммуникатор.

Драгоценная Марджори не сплоховала, и через несколько минут в руки Лавинии упали четыре листка. Дюгесклен быстро их просмотрел, потом отложил в сторону протокол вскрытия и внимательно перечитал второй документ.

– Что вы ищете? – не утерпела коммандер.

– Медальон, – ответил полковник. – Клод никогда не снимал медальон Легиона. Собственно, никто из нас с ним не расстаётся. Татуировка – это для магов-медиков, если к ним попал труп или раненый без сознания, а вот медальон – это для себя.

– В протоколе никакой медальон не упоминается, – Лавиния нахмурилась, припоминая.

– Нет, не упоминается. Хотя, судя по тому, как педантично описывается само место преступления, обстановка, одежда убитого, вплоть до дырочки на носке, стражники своё дело знают. Они бы не пропустили.

– Как он выглядел?

– Стальной ромб размером… с половину вашей ладони. На одной стороне – знак Легиона, орёл с развёрнутыми крыльями и девиз More Majorum[5]), на обороте – имя, номер, информация о группе крови и ещё ряд значков, важных только для командования. Носят обычно на кожаном шнурке или на цепочке.

– Понятно. Я запомню и расспрошу стражников. Но думаю, они бы такое не пропустили. Интересно, кому и зачем мог понадобиться столь специфический знак?

– Мне тоже интересно, – медленно проговорил полковник. – Мне тоже это очень интересно…

* * *

Когда Лавиния вышла из здания, оказалось, что уже довольно поздно, время идёт к семи вечера. Хотелось есть и смертельно не хотелось открывать портал в Провенс. Почему-то резерв ощущался как полупустой, даже – тут она прислушалась к себе – пустой на три четверти. Н-да, дорого обошёлся разговор с полковником Дюгескленом… И интуиция в который раз сработала правильно: так вот откроешь дальнее портальное окно с неполным резервом, и попадёшь вместо собственное поместья неизвестно куда. И хорошо, если целиком, бывали всякие случаи, и всем магам, у кого открываются способности