не мог его одолеть, но в итоге смог победить, так как Тебир ходил в тяжёлой броне, а как все знают, очень долго махать оружием в такой не получится. «Чую я, мы ещё свидимся», — сказал своим товарищам Бьёрн.

После этого объявили новый сезон турниров в Валории, и первый же турнир намечался в валорском городе Фрадбург. Ватага двинула в этот город. Всё время казалось участие на этом турнире Бьёрну дурной затеей. Через несколько дней отряд стоял у реки под местечком Тиволия, но разведчики увидели лагерь через мост, и велел Бьёрн сказать главному в лагере, вольно ли пройти через мост. Главарь лагеря сказал же, что через мост пройти вольно, но он хочет лично поговорить с Бьёрном. «Странно», — подумал Альтгейр. Через несколько минут Бьёрн пришёл с поникшей головой к своей ватаге и велел идти через мост, и через пять вёрст поставить лагерь. Был же Бьёрн мрачнее самой тёмной тучи. Уже в лагере спал Бьёрн. Приснился ему сон. Увидел Бьёрн во сне воителя, похожего на того, что видел он из скьёльдингов. Была на том воине шкура медвежья, и медвежья же голова. Стоял он у леса, на подозрительно знакомой Бьёрну тропе, ведущей в Йернстрик. Шёл воин этот в лес. Пока шёл он, обратились его руки в лапы медвежьи. И пока шёл он в лес, обратились и ноги его обратились в медвежьи лапы. Вошёл он в чащу лесную, и обратился полностью в медведя. Проснулся Бьёрн под утро, помня этот сон, и задумался над ним: «Глупо, — думает, я медведем стал, да что толку? Сила есть у меня, да сила разум затмила».

После этого Бьёрн решил сражаться на турнире, чтобы отдать дань образу, но позднее открестился и от образа, и от турнира, сделав объявление своим товарищам.

— Мы не поедем на турнир в Фрадбурге, — сказал Бьёрн.

— Но почему же? — спросили все.

— Очевидно, — начал объяснять Бьёрн, — если я появлюсь на турнире, а Крайхс в Медведе наверняка узнал бы меня, то при победе мне придётся открыть своё лицо перед Годбертом, а ни он, ни Крайхс свои обиды ко мне так и не забыли.

На том и решили не появляться на валорском турнире.

Глава IV

В лагере возрастало беспокойство.

— Анучин, поищи-ка в обозе лучшие валорские доспехи и оружие, которыми меня наградили на турнире, — сказал Бьёрн. К слову, Анучин пристроилась в отряд интендантом, делала инвентаризацию, и кроме того торговала с купцами.

Бьёрн облачился в длинную валорскую кольчугу, валорский шлем с плоским верхом и лицевой маской, который меж собою валорийские рыцари называли «шлемом-ведром». Взял Бьёрн небольшой щит, длинную пику и валорский рыцарский меч, в общем, всё то, что выиграно было на турнирах в Валории. Он вышел к своим воинам и сложил такую вису:

«Пал зверь смертью,

Злобным роком судьбы.

Охотник стоит над

Медведя шерстью.

Сам охотник

К приключеньям идёт.

Сам охотник — ратник,

Суровый, с Севера».

Спросили все, что же случилось с Бьёрном, и почему он сделал именно так, и что же сказано было в той палатке. Сказал же тогда Бьёрну тот таинственный человек, что многие приключения ждут его, и что уготовлена самими Богами этого мира особая Бьёрну судьба. Сказал он Бьёрну, что такие люди, как Бьёрн, сильные, хитрые и умные, и имеющие суровый норов, и силу духа, позже часто становились очень известными личностями. Смерть же уготована таким великанам не самая лучшая. Они заболевают, становятся вовсе дикими, и как дикие животные, уходят жить в лес, где и умирают в муках. На вопрос Бьёрна о том, зачем некоторые люди появляются такими, ответил неизвестный, что сами Боги этого мира устали из-за человеческих склок, из-за того, что люди постоянно грызутся за чины, земли, и даже самые простые вещи. Таких великанов же посылали только ради того, чтобы людей обычных просто уничтожить. К слову, войн люди уже к тому времени провели так много, что головы будущих, ещё не рождённых хронистов запада, историков юга и писателей саг севера, уже трещали и страдали сильной головной болью. Рассказал он всё, что было выше сказано, и продолжил свою речь.

— Впредь всегда верьте каждому моему слову и подыгрывайте мне, — закончил свою речь Бьёрн.

Отряд отправился в поход по южным валорским деревням. Первым на пути было селение Шатдефран. Бьёрн вошёл в местную маленькую харчевню и сел в углу залы. К нему подсели крестьяне и начался разговор.

— Куда господин рыцарь отправляется? И как его зовут, и почему сир не открывает свой шлем? — спросили крестьяне.

— Моё имя — Энвит, у меня обет — я не сниму шлем, пока не достигну цели, — ответил Бьёрн, — отправляюсь я в богатые райские земли, до которых мне и нужно добраться.

— А что это за земли такие? — снова вопросили валорские крестьяне.

— Это обильные земли на юге, — сказал Бьёрн, и через паузу в пару секунд продолжил, так и не отняв свой взгляд от пустой кружки, стоявшей на столе перед ним, — в реках там течёт мёд, на деревьях растут деньги и разные фрукты.

— А работают ли там люди? — снова расспрашивали Бьёрна крестьяне.

— Да, но только ради удовольствия, — ответил Бьёрн, — если вы хотите жить там, то идите за мной.

Среди всех крестьян, сидевших в харчевне, нашлось немало тех, кто пошёл за Бьёрном, нередко из-за бедности. В толпе нашлись те, кому терять уже нечего. Пусть кто-то посмеивался над рассказами Бьёрна, «Честного рыцаря Энвита», но он не обращал внимания. Позднее Бьёрн со своими людьми отправился в следующие деревни — Тальтаберг, Монтайльмарш, Крассафельд и Ремофвиль, и прочие селения. Много человек пошли за Бьёрном, и чем больше крестьян шло за ним, тем меньше человек смеялись над ним и его рассказами, а обращённые крестьяне всё более яро доказывали другим, что земли эти существуют и располагаются далеко на юге. Ватага расположилась в лагере, начав свой поход. Бьёрн осмотрел лагерь, и сказал Альтгейру:

— Ну как тебе моя шутка, Альтгейр? — спросил Бьёрн.

— Шутка смешной выходит, но что мы будем делать дальше? — ответил Альтгейр Бьёрну.

— Но шутка ещё не сыграна до конца, пока не время смеяться, — отметил Бьёрн.

Уже через несколько дней валорский сброд во главе с Бьёрном стоял лагерем в десятке, или больше, вёрст от западно-имперского города Санкта-Трада. На горизонте показался небольшой отряд, подходивший к лагерю. Крестьяне не понимали, для чего он идёт, и Бьёрн поскакал к этому отряду ради переговоров. Оказалось, что это был отряд