— Пошла ты!

Роберт выскочил за дверь и бросился к бару.

— Сам дурак! — донесся до него обиженный голос Вирджинии.

В баре не было никого, кроме Витторио Мариньо. Витторио громко храпел, обхватив руками столик. Роберт растерянно осмотрел столики, длинную, в полстены, нарядно блестящую панель «поилки» с рядами одинаковых синих кнопок и темными окошками выдачи, заглянул даже под столики и подошел к Витторио. Витторио спал, полуоткрыв рот, пошевеливал во сне верхней губой, почти скрытой под черными усиками, словно отгонял мух, и под его неплотно сомкнутыми веками жутковато блестели белки.

Пока Роберт стоял, не зная, что предпринять, у дверей раздался голос Малютки:

— Из лекарни прямо в бар? Во дает, сволочь!

Малютка был, пожалуй, не пьянее, чем вчера, и Роберт решил сразу взять быка за рога:

— Малютка, есть разговор.

— Хо! — заревел Юджин. — Это называется деловой подход. Валяй, только заправимся.

— Нет-нет, Малютка, — Роберт поморщился. — Я не буду.

— Тогда подожди.

Малютка, покачиваясь и задевая за столики, подошел к блестящей панели «поилки», ударил кулаком по кнопке с такой силой, что внутри жалобно зазвякало, и схватил появившийся в окошке бокал.

— И пожрать! — сказал он деловито, прошел к самому краю панели, в сторону Витторио, и опять ударил по кнопке.

Роберт сел и молча наблюдал за манипуляциями Малютки. Наконец Юджин бросил на столик тарелку с синтбифштексом и, не садясь, выпил. Потом отшвырнул легкий бокал к дверям, сел и зачавкал.

— М-м! — промычал он с набитым ртом. — Валяй!

— «Стремительный» влип! — быстро сказал Роберт.

Юджин, чавкая, усваивал это сообщение.

— Кто сказал? — наконец спросил он.

— О’Рэйли. А ему Энди.

Роберт торопливо пересказал все, что услышал от О’Рэйли. Юджин выругался и сходил за следующим бокалом.

— Что ж они думали, сволочи? — раздраженно прогремел он. — Продадут же всех — и конец нам!

— Надо их выручать! — взволнованно воскликнул Роберт.

— Что-о? — Юджин икнул и изумленно воззрился на него.

Роберт, сбиваясь от волнения, изложил свой план. Они — Юджин, Роберт и еще двое-трое отчаянных парней — возьмут «Красотку Бетси» и двинут к Фобосу. Наверняка ребят еще не успеют выкурить из «Стремительного», потому что земляне не дураки и сразу не сунутся, а будут брать измором — а это дело долгое. Главное — внезапность и быстрота действий. Они сядут, ребята под прикрытием огня перебегут на «Бетси» — и до свидания! Такой пилот, как Юджин, оставит с носом всех патрулей — и все будет в порядке. Ему, Роберту, между прочим, вчера исполнилось шестнадцать, и он готов составить достойную компанию Юджину.

Некоторое время Малютка сосредоточенно рассматривал стол.

— Там же твой папаша! — наконец сообразил он, выяснив истинную, по его мнению, причину волнения Роберта.

— При чем тут папаша? — обиделся Роберт. — Ты скажи, Юджин, годится мой план?

Малютка опустил глаза и засопел, словно его оскорбили:

— Ты, парень, думай, что говоришь! — он так стукнул кулаком по столу, что Витторио встревоженно заворочался. — Зачем самим в петлю лезть? Нашел дураков! Папаша твой, считай, уже покойник, так мы-то уж лучше поживем. Согласен? — Он вдруг вцепился руками в лохматую рыжую шевелюру и забормотал: — Ой-ей-ей, продадут ведь! Точно, продадут!

Он встал и опять грузно направился к «поилке». Роберт ошеломленно смотрел ему вслед.

И это говорил Юджин, храбрый Малютка Юджин, киногерой, смельчак, с которым в огонь и в воду! Трясся за свою шкуру… э-эх!

Малютка извлек из окошка очередной бокал, залпом выпил, помотал головой и вновь ударил по кнопке.

— А, продадут, так продадут — и черт с ними! Напиться… и черт… с ними…

Ну и дела! Роберт оторопело остановился в дверях, разглядывая свою каморку.

Постель вместе с матрацем валялась на полу, и было видно, что ее основательно поворошили. Кресло беспомощно уставилось ножками в потолок, дверцы стенного шкафа были распахнуты, вешалки с одеждой передвинуты, а на полу перед шкафом громоздились микрофильмы, тетради, журналы, раскрытая коробка из-под проектора и сам проектор, погнувшийся от удара о пол. Возле кресла одиноко распластался раскрытый журнал с надорванной до половины страницей. Не нужно было обладать особой сообразительностью, чтобы догадаться — Скотину Жоржа пристукнули не по дороге в каморку, а на обратном пути. Хотя Роберт и решил уже простить покойного, он все-таки пожалел, что Паркинсон не выстрелил раньше.

Журнал у кресла привлек его внимание, о чем-то напоминая. Он был надорван на странице с очень знакомой фотографией: полуголая негритянка демонстрировала в улыбке блестящее великолепие своих зубов, а также желтые босоножки «Пенсильвания шуз корпорэйшен», что следовало из рекламной надписи над ее огромной курчавой головой.

Это был старый-престарый журнал. На его соседней странице веселилась тройка загорелых блондинок на фоне мчащихся по шоссе длинных автомобилей; они тоже что-то рекламировали — то ли себя, то ли автомобили. Но чего-то не хватало. Раньше здесь была еще одна страница, от нее остались только неровные клочки белой бумаги у сгиба. Зачем Жоржу понадобилось ее вырывать?

Роберт подошел к креслу, наклонился над журналом, упер руки в колени и задумался. Все эти разноцветные журналы, битком набитые всякой рекламной ерундой, взяла с собой с Земли его мама, когда последовала за молодым Гарри Гриссомом — террористом «Американского возрождения». Подобных организаций было в то время сколько угодно.

Перед тем как отправиться на свою последнюю прогулку на поверхность, она принесла Роберту, уже тогда жившему в отдельной каморке, пачку журналов, перевязанную клейкой розовой лентой, и молча положила в стенной шкаф. Может быть, она тогда и говорила что-то, но слова эти забылись. А вот то, что мама крепко прижала его к себе и поцеловала в лоб, запомнилось очень хорошо. Он нетерпеливо оттолкнул ее, потому что крутил на проекторе какой-то увлекательный ковбойский микрофильм. Мама ушла и больше не вернулась…

Семилетний Роберт с интересом рассматривал яркие фотографии широкоплечих красавцев и полуголых негритянок, роскошных автомобилей и самолетов, бассейнов с изумрудной водой, в которых резвились красивые до невероятности девицы в купальных костюмах и без, зеленых лужаек, где играли в гольф и пили вино такие же красивые девицы в компании молодых людей. Журналы были застывшими молчаливыми отражениями земной жизни, недоступной для Роберта, хрупкими мостами в никогда не виданное прошлое, так же как кинофильмы и книги, и это делало их очень привлекательными. Он, затаив дыхание, читал сопроводительный текст, и однажды, благоговейно изучая очередной журнал, наткнулся на аккуратно вклеенную между страницами схему на плотной белой бумаге. Он быстро разобрался, что это подробнейший план Базы, испещренный непонятными значками условных обозначений. В левом верхнем углу находилась надпись: «Объект „Фиалка“. ВКС США». Что такое «США» он знал, а значение трех предыдущих букв ему разъяснил Паркинсон. «ВКС» значило — «военно-космические силы».