Вот и конец их разговора. Йен давно ждал этого предложения и наконец услышал его.

— Это ваша стандартная цена?

— Милорд, мой супруг давным-давно научил меня вести торги. Вам меня не унизить.

— Что ж, мне остается только склонить голову перед вашим успехом на этом поприще.

— Спасибо.

— Только будьте осторожны. Кто-нибудь может рассказать властям о том, что у вас тут творится.

Миссис Палмер рассмеялась весело и звонко. Кружевной воротник на шее заколыхался, брошь-камея блеснула в свете ламп.

— О, милорд, вы думаете, кому-то есть дело до этих женщин?

Хозяйка кабинета промокнула глаза платочком и взглянула на него. Веселье в ее взгляде мгновенно уступило место мрачному цинизму. Миссис Палмер отодвинула кресло назад, шелестя юбками цвета красного вина, и продолжила:

— Мужчины привозят их сюда не потому, что они безумны. А потому, что знают — тут они замолчат навсегда. И платят мне, чтобы я сохранила это в тайне. — Она положила ладони на край стола и смерила его пристальным взглядом. — Мои клиенты знают, что бесплатно я не работаю. Если деньги перестают поступать, я могу сама написать письмо в полицию о том, что происходит в их семье на самом деле.

Йен скрестил руки на груди. Эта хладнокровная тюремщица ужасала и удивляла его. Самое страшное заключалось в том, что ее слова были похожи на правду.

— Это так?

— Мне очень повезло, что у меня есть влиятельные друзья, жены и дочери которых сейчас живут под этой крышей. Я верю, что они защитят меня от угроз, о которых вы мне намекнули. Как вам кажется?

Йен презрительно сжал губы. Он испытывал отвращение к сидевшей перед ним женщине, которая наживалась на чужих муках и гордилась знакомством с мужчинами, имеющими достаточно денег и власти, чтобы без лишнего шума упрятать сюда неугодную им родственницу.

— Да, защитят. Я уверен, ваши услуги пользуются большим спросом.

Миссис Палмер улыбнулась, как будто они только что договорились о продаже породистого скакуна.

— Сотня соверенов — и вы можете забрать вашу даму куда хотите.

Йен скрипнул зубами.

— Конечно, — наконец произнес он и засунул руку в карман пальто.

— Если у вас не останется денег на дорогу, — сказала миссис Палмер, изящно вставая со стула, — то тут, в соседнем городке есть очень хороший банк. Назовите мое имя, и они с радостью ссудят вам небольшую сумму.

— Спасибо, не надо.

Йен вынул тяжелый кожаный мешочек и бросил его на письменный стол. Монеты звякнули, и наступила минутная тишина.

Мешочек лежал между ними. Для Йена он ничего не значил. Просто маленькая доля от той горы денег, которые лежали в банке. Для женщин в лечебнице эти деньги означали либо спасение, либо вечное заточение.

— Подготовьте ее. Мы уезжаем через четверть часа.

— Это невозможно. Все пациенты уже спят, а надзиратели…

Вдруг сверху раздались крики. Душераздирающие крики дерущихся людей.

Миссис Палмер, не теряя ни секунды, дернула на себя ящик стола. От резкого движения дерево заскрипело. Она засунула туда руку и вытащила пистолет.

— Мэтью! — крикнула хозяйка сумасшедшего дома и ринулась к двери.

Йен кинулся следом и схватил ее за запястье. Одним быстрым движением он выхватил оружие из руки миссис Палмер.

— Этого нам еще не хватало, — заявил Йен.

Дама в замешательстве глянула на него.

— Я не потерплю беспорядка, — прошипела она.

— А я не потерплю, чтобы вы застрелили кого-нибудь. — Он убрал пистолет за пояс и пошел к выходу. — Заприте дверь, если вам так страшно.

С этими словами Йен выбежал в темный коридор.

Крики эхом отражались от стен. Была плохая видимость, но Йен ринулся вперед и споткнулся о длинную цепь, которая вилась по коридору. Он упал, и его колено с грохотом ударилось о деревянный пол. Боль пронзила ногу до бедра. Йен едва обратил на нее внимание. Он кое-как поднялся и побежал, хромая, к лестнице, укрытой где-то в темноте.

— Ева! — крикнул Йен.

Он взбежал вверх по ступеням и повернул в коридор, откуда доносились самые громкие вопли. Одна дверь была открыта. Слабый свет лампы едва освещал пустое пространство. Лужа какой-то черной жидкости ручейками растекалась по полу в разные стороны.

Это была кровь.

О боже, где же Ева?

— Мэри!

Ева, шатаясь, шагнула вперед. У нее дрожали руки.

— Мы это сделали! — воскликнула Мэри. Ее голос звенел от радостного возбуждения. — Наконец-то! Теперь мы поедем в Брайтон!

Девушка стояла над телом Мэтью. Ее поношенная коричневая рубаха была разорвана у плеча, обнажая одну бледную, маленькую грудь. Руки Мэри все еще были подняты, кулак крепко сжимал железную пластину. В неверном свете лампы Ева видела, как побледнели костяшки ее пальцев.

С одного края пластины прямо на ноги Мэри капала кровь.

— Больше он никого не тронет. Ни тебя, ни меня.

Мэри покачала головой. В полумраке ее мягкие волосы казались серыми, как у призрака.

— Никогда.

— Сейчас все сбегутся сюда.

Закусив губу, Ева встала рядом с подругой. Что же им делать? Она потянулась к руке Мэри, собираясь забрать оружие. Мэтью пошевелился и застонал. Ева наклонилась, чтобы пнуть его по голове, но не успела. Мэри с диким криком упала на колени и вонзила пластину ему в грудь.

Ева смотрела на покрасневшее от ярости лицо Мэри с восхищением и ужасом. Конечно, ей не было жаль Мэтью. Он заслуживал смерти, как никто другой, кроме, может быть, хозяйки этого места. Но убивать было страшно. Крики, конвульсии, запах крови — все это было чересчур реально, слишком по-настоящему. Ева должна была уже давно упасть в обморок, но вместо этого, наоборот, словно очнулась.

— Теперь мы свободны, — сказала Мэри. Она запрокинула голову назад и умиротворенно закрыла глаза. — В конце концов мы освободились.

Мэтью дернулся еще раз и замер.

Мэри выпустила пластину из рук и встала. Она вытерла лицо запачканной в крови ладонью. Ева осталась стоять рядом с телом. Глядя на лежавшее на полу оружие, она вслушивалась в звуки, доносящиеся из коридора. Они становились все громче.

Женщины из соседних палат кричали и стучали в стены. Мэри прикрыла уши ладонями, пачкая кровью молочно-белую кожу.

— Почему они кричат?

— Потому что знают, — ответила Ева. Страх все сильнее сжимал ее сердце, вытесняя возбуждение. — Знают, что мы это сделали.

По лестнице загремели чьи-то сапоги. Ева впервые слышала их и понятия не имела, кто сейчас бежал к ним.