Синтия поправила наушники с микрофоном и обратилась к операторам:

— Отлично, ребятки. Конец съемки. Поужинайте. Классная работа, милашки вы мои!

19.08

После того как команда узнала новости, все продолжали радоваться, а особенно весело стало, когда были выключены софиты и камеры.

Нелл бросила взгляд в сторону соседнего столика.

Глин, еще не успевший отдышаться после своего звездного дебюта, сидел напротив Доны и с неподдельным интересом слушал ее.

Нелл с трудом удерживалась от смеха. Парочка была абсолютно несовместимая. Вид у Доны был такой, будто она готова заживо сожрать Глина.

Напротив Нелл сидел Зеро. Он поглощал вторую порцию ужина — на столике оказалась лишняя тарелка. Проглотив кусок филе морского окуня, Зеро посмотрел на Нелл.

— Интересно, что заставило такую девушку, как ты, стать ботаником? — осведомился он, взял с тарелки кусок рыбы и бросил Копеподе.

Нелл сделала глоток воды со льдом и ненадолго задумалась над ответом оператору.

— Понимаешь… Моя мама умерла после того, как в Индонезии ее обожгла медуза. Вот я и решила, что буду изучать растения.

Зеро не донес до рта вилку с нацепленным на нее куском рыбы.

— Что, правда?

— Конечно правда! — воскликнул Энди, который сидел рядом с Нелл и как бы оберегал ее, хотя на самом деле обычно было наоборот.

Нелл уговорила Энди, забаррикадировавшегося в своей каюте, выйти на палубу к ужину. Энди оделся более сдержанно — в синюю клетчатую фланелевую рубашку поверх желтой футболки с рисунком в виде улыбающейся девичьей мордашки на груди и надписью «Приятного дня!». Нет-нет, во лбу девушки не чернела дырка от пули, все с ней было в полном порядке — просто веселое личико, ожидающее, что мир ответит улыбками на ее улыбку.

Нелл сжала запястье Энди и погладила руку Зеро, стараясь их примирить.

— Моя мать была океанографом, — объяснила Нелл оператору. — Она умерла, когда я была совсем маленькая. И в детстве я ее видела очень редко, чаще по телевизору. Большую часть времени она проводила за границей, снимала документальные фильмы в таких местах, где детям находиться слишком опасно.

— Неужели ты — дочь Джанет Плэнет? — ахнул Зеро.

— Так и есть.

— «Доктор Джанет изучает дикую природу!» — произнес Зеро, с точностью воспроизведя голос и манеру ведущего, анонсировавшего шоу. — Да?

Губы Зеро разъехались в широченной улыбке. Он вспомнил один из первых цветных документальных телесериалов, который обожал в детстве.

Нелл кивнула.

— Да. Ты помнишь это шоу?

— Еще бы! Конечно помню! Ведь в нем впервые на телевидении появились цветные подводные съемки! Среди операторов эти передачи стали просто легендарными. Но почему тебя зовут не Нелл Плэнет?

Нелл рассмеялась.

— Наша фамилия не слишком хорошо выглядела на телевидении.[10]

— Стало быть, ты идешь по ее стопам, — заключил Зеро.

— Если не считать, что я избрала ботанику, — покачав вилкой, отозвалась Нелл. — Растения не едят людей.

— Что верно, то верно. — Зеро взял стакан чая со льдом с подноса проходившего мимо их столика официанта.

Приветственно подняв стакан, он спросил:

— Значит, ты побеждаешь свои страхи?

Нелл в ответ подняла стакан с водой и устремила взгляд в сторону темной линии горизонта.

— Что-то вроде того, — сказала она.

06.29

Нелл сидела, озаренная голубоватым светом, исходившим от экрана телевизора, и держала в руке странный цветок.

Посередине выпуклого экрана мерцало изображение ее матери, одетой в брючный костюм цвета хаки и тропический шлем. Это была мультипликационная заставка субботней программы, выполненная в казавшихся теперь тусклыми цветах семидесятых годов. Сразу было понятно, что шоу малобюджетное.

За спиной ее матери покачивалась листва мультипликационных джунглей, торчали древесные шипы, топорщилась звериная шерсть, горели глаза. Все это пульсировало, дышало, сливалось в бегущий поток анатомии. Картинка превращалась в гигантский лик — и почему-то становилось понятно, что он с самого начала был на экране. Мать продолжала махать рукой, а позади нее лик джунглей раскрывал пасть, похожую на полночное небо. Так было всегда.

Нелл беззвучно вскрикнула. Этот сон всегда был беззвучным. Слышно было только, как стучат по стеклу ее ногти. Мать всегда протягивала ей руки, а она никогда не могла прикоснуться к ней, дотянуться до нее через стеклянный экран. Но вдруг Нелл догадалась, как можно проникнуть сквозь него.

Нелл замахнулась цветком, как топором, и Чудовище в ярости взревело, потом его рев стал утихать и наконец сменился пиканьем электронного будильника.

Нелл резко проснулась. Сразу отключить сигнал будильника ей не удалось, и она жутко разозлилась на то, что он так сложно устроен.

Она приподнялась на локте. Небо за иллюминаторами посветлело. Нелл прищурилась. Ее шея и грудь взмокли от пота.

«Ну вот, — подумала она, вспоминая сон. — Меня снова навестило Чудовище».

Этот сон ей не снился уже много лет, но опять вызвал у нее дикий, сковывающий по рукам и ногам страх, который она испытывала, когда ей было десять лет, а тогда кошмар посещал ее каждую ночь.

Сегодня на острове Хендерс она разыщет новый цветок… и назовет его в честь своей мамы. И наконец упокоит ее с миром. Это будет сугубо личный ритуал — и в такой дали от дома.

А еще этим цветком она убьет Чудовище… убьет тем, что подарит ему новое, красивое лицо.

12.01

На горизонте возникла полоса мерцающего света, а потом из моря поднялись скалы, увенчанные слоем белого птичьего помета, из-за чего они походили на снеговые шапки гор.

Нелл и другие члены команды собрались на верхней палубе и смотрели на остров.

— Ну и стена! — воскликнул Данте де Сантос, помощник кока, мускулистый двадцатитрехлетний парень, загорелые руки которого покрывали татуировки в стиле маори. Черные как смоль волосы Данте были зачесаны назад, открывая дерзкое лицо и опаловые тигриные глаза.

Нелл вспомнила, что Данте — скалолаз-любитель. Ему не терпелось воспользоваться своим специальным оснащением.

— Я без труда заберусь на эти скалы, если только мы найдем место для высадки, ребята! — хвастливо объявил Данте. — Ты уж не забудь напомнить обо мне капитану, Нелл, если возникнут проблемы с тем, чтобы сойти на берег, ладно?

— Хорошо, Данте, — с улыбкой проговорила Нелл.