Говорят, на войне после боя особенно тянет сбросить напряжение, вонзиться в теплое, мягкое, отпраздновать, что живой.

Не бывал на войне.

Мои битвы ограничивались сражениями в суде и разборками между «серьезными людьми». После них никуда не хотелось вонзаться, хотелось выпить, чтобы расслабить сведенные напряжением мозги.

Спорт другой. Он не напрягает.

Он разгоняет кровь, наполняет энергией мышцы. Даже если работаешь на отказ — принял душ и снова готов.

А у женщин прилив крови вызывает и вовсе неиллюзорное такое возбуждение. Только оглядывайся, меньше жри химии и тщательней подпирай дверь душа.

У Аллы славное ладное тело, затянутое в лайкру, которая ничего не скрывает. Даже подчеркивает кое-что. Торчащие соски под коротким топиком. Обтянутые и набухшие половые губы под шортами. Настолько тонкими, что я могу провести пальцами целую экскурсию. Посмотрите, господа туристы, вот здесь, где сходятся два крепостных вала, хранится самое главное сокровище этого замка. Оно же — секретный способ заставить его впустить внутрь интрудеров. Если запустить лазутчика, который нажмет вот так и потом еще потрет, то — мммм, раздвинутся все преграды и откроются врата рая.

Алла была сочная девка, но уж больно старалась. Как будто сдавала мне зачет. Нет, ее тело меня не обмануло — оно было безупречным. В нужных местах мышцы, в других — округлости.

Но довольно быстро стало понятно, что она выбирает ракурсы и позы, в которых может продемонстрировать свои успехи в зале и природные достоинства. Стоило мне перевернуть ее как-то иначе, чем на четвереньках передо мной, демонстрируя и задницу, и изгиб и соблазнительное колыхание груди, как она тут же скучнела и старалась вернуться обратно.

Все мои действия сопровождались очень страстными стонами — причем неважно было, что я там делал, трахал ли ее, жестко нанизывая на себя, и не заботясь о большем, вставлял ли между чересчур пухлых губ член или долго и нежно ласкал пальцами.

В итоге просто опрокинул ее на спину, развел ноги, прижал всем телом к кровати и дальше изучал пальцами каждый сантиметр кожи, добиваясь хотя бы изменения тональности стонов. Прикусывал и облизывал самые чувствительные местечки на шее, под грудью, на внутренней стороне бедра, на запястьях. Вжимал пальцы внутрь вагины, обводил большим клитор. Шлепал, гладил, трахал: грубо и быстро, медленно и нежно, меняя и чередуя.

Когда я в «Декамероне» читал про «сладостные сражения», я и не подозревал, что речь идет о таких вот боях. Наплевать уже на собственный оргазм, один черт переходил со стояком и теперь кончить сложнее, чем продолжать. Теперь дело чести — чтобы она расслабилась и получила удовольствие, а не просто дала об себя подрочить, милостиво изобразив, что ей тоже как-то где-то понравилось.

И в этих сражениях Алла была не на моей стороне. Кажется, она не собиралась сдаваться, пока я не кончу. Предлагала раз за разом какие-то сложные и причудливые практики, которые я разве что пару раз в порнухе видел и был уверен, что в реальности никому от них удовольствия не будет, только картинка красивая. Так, в общем, и оказалось.

Но я победил. Спустя несколько часов она наконец орала и извивалась, разметавшись по постели — совершенно неэстетично взмокшая от пота, покрывшаяся красными пятнами, со спутанными волосами. Но в этот момент она была до безумия прекрасна. А я вымотан так, будто не развлекался, а работал.

Добытый метод ее возбуждения и оргазмов хотелось записать в толстую инкунабулу с листами из телячьей кожи и бронзовыми замками, запереть в глубоком подвале и никому не показывать. Пусть сами добиваются.

Она так и заснула — свернувшись клубочком под одеялом и напрочь уже забыв, что я так и не кончил. Ну и хрен бы с ним, у меня руки еще не отсохли.

Хотя, конечно, выглядело это насмерть смешно — снять девку на один раз, чтобы доставить ей удовольствие, а самому лежать в темноте и думать о том, как я устал от этих понтов. Эти девочки ведь реально думают, что раз они так тяжело трудятся ради шикарного тела, это тело надо почаще использовать. Иначе все зря. Но и толку не выходит, потому что в сексе рулит не накачанная жопа, а что-то совсем-совсем другое. Открытость, что ли?

Бессонница подгрызала корни уверенности в себе. Заставляла думать о лишнем. О том, что раньше я бы с удовольствием перевел Аллу в постоянные любовницы. Все знает, все умеет, вложился я сегодня в нее нехило, чего добра от добра искать? А сегодня думаю, что раз пришлось так вкладываться — то, значит, не мой это человек. А кто — мой?

Встал и ушел на кухню. Даже не стал включать свет, достал бутылку минералки из холодильника и подошел к окну, за которым была почти непроглядная зимняя темнота. Разве что пара огоньков в доме напротив. Может, студенты, может, неисправимые «совы». Четыре утра.

И слава богу, что глухая ночь. А то бы позвонил сейчас Алику и врезал за то, что накапал в мозги этим поиском того, чего никогда не было.

Я люблю бывать у Аси. В ее маленькой квартире-студии невероятно уютно: перемигиваются разноцветные огоньки гирлянд и пахнет волшебством — сливочной карамелью, шоколадом, заварным кремом, ванилью, уютом, радостью и верой в чудеса.

Сегодня необычный день — меня встретили запахи лаванды, жженого сахара и базилика. И сама Ася — крошечная блондинка, похожая на Дюймовочку, вся перемазанная сиреневой глазурью и с огромной железной миской в руках, в которой дремлет белоснежное облако взбитых белков.

Она потерлась об меня плечом, что должно было обозначать дружеские объятья, и вернулась обратно в свою волшебную лабораторию, где на плите тихонько булькал желтоватый крем, миксер взбивал сливки, а в духовке подсушивались разноцветные меренги.

Раньше мы с Асей были знакомы только в «Инстаграме», где я просто любовалась ее волшебными пирожными и читала, как стихи, все эти описания: груша-фламбе, кокосовый дакуаз с кусочками малины, фисташковый мусс, апельсиновая карамель, кофейный мусс на английском креме, клубничный ганаш из белого шоколада… Только читала, потому что Асины творения не для моего бюджета. Но однажды она в отчаянии воззвала к читателям — все курьеры внезапно подвели, у нее куча заказов перед Новым годом и надо развезти уже готовые торты. У меня как раз был свободный день, плюс к оплате Ася пообещала добавить два пирожных.

С тех пор мы дружим, несмотря на разницу в возрасте — она на десять лет меня младше, и комплекции — из меня можно изготовить две таких, как Ася, и еще немножко останется. Но нам всегда есть о чем поговорить, мне — пожаловаться на маму и неудачные свидания, ей — потестировать очередной кондитерский шедевр.

Сегодня я жаловалась на Арсения, а Ася украшала уже готовые торты. В воздухе висели облачка золотой пыли, стол покрывали разноцветные брызги глазури, из причудливых шоколадных деревьев выпархивали бабочки с тончайшими леденцовыми крыльями — в общем, в этом доме, как всегда, творилось волшебство.