Был только один способ выяснить это. Пьергейрон выпрямился во весь рост и крикнул:

— принц Агларел!

К его чести, Агларел выглядел потрясенным, когда остановился и обернулся.

— Да, Лорд Паладинсон?

— Я не прогонял вас.

Принц выглядел так, словно сдерживал ответную улыбку.

— Конечно. Он склонил голову. — Прошу прощения. Пьергейрон поборол искушение оставить шадовара в почтительном положении. Дело было сделано.

— Принц Агларел, Глубоководье не отвергло вашего предложения. Это, казалось, застало принца врасплох.

— Значит, вы приняли его?

— Как я уже говорил, лорды обсудят этот вопрос позже.

— Это то же самое, что отвергнуть его, — сказал Агларел. — Как я уже говорил, совет должен быть создан немедленно.

— Значит, вы ожидаете, что скоро что-то произойдет, — сказал Пьергейрон. — Возможно, Глубоководью и Эвереске следует отвести наши армии.

Наконец серебряные глаза Агларела удивленно блеснули.

— Отвести?

— Немедленно, — подтвердил Пьергейрон. — Мы, конечно, не хотели бы вмешиваться в планы вашего города.

Агларел на мгновение задумался, затем опустил взгляд.

— Мы не собираемся прогонять вас с поля боя, — сказал он. — Позвольте мне посоветоваться с анклавом.

Пьергейрон улыбнулся.

— Конечно.

Грациозным взмахом руки он отпустил принца.

— Берите столько времени, сколько вам нужно. Мы будем.

— Да, — сказал Агларел, — я совершенно уверен, что вы это сделаете.

Принц ответил на улыбку Открытого Лорда, затем снова поклонился и, учтиво взмахнув темным плащом, повернулся, чтобы уйти.

9 Миртула, Год Дикой Магии (1372 по Л.Д.)

Как и многое в Анклаве Шейдов, Вилла Дузари поразила Галаэрона, как памятник очарованию темноты и красоты, видимой лишь наполовину. Ворота открывались в круглый двор, вымощенный серым жемчугом – не совсем камнем, но и не совсем стеклом. В центре стоял небольшой фонтан, из которого вода бурлила в черный бассейн. Колоннада, окружавшая ограду, была глубокой и затененной, с девятью арочными дверными проемами, открывающимися внутрь дома, как входы в пещеру. Перед каждой колонной лежала одна из драгоценных урн, которые богатые шадовары использовали для украшения, с отверстием, выбитым в одной стороне, чтобы магические брызги тени булькали бесформенным потоком.

— Жаль, — пророкотал Арис.

У ворот не было перемычки, так что каменному гиганту не нужно было нагибаться, когда он входил во двор. Он опустился на колени и осторожно зажал одну из урн между большим и указательным пальцами.

— Кто мог сделать такое?

— Знак траура, — объяснил их проводник Хадрун.

Стройный человек, одетый в развевающуюся черную мантию, он был окутан таким количеством теневой магии, что временами казалось, будто он исчезает в своей собственной темной ауре. Он использовал черный посох в своей руке, чтобы указать на наполовину законченную статую под рукой Ариса и сказал:

— Ваша работа подходящего качества, и никто не будет возражать, если вы замените их своими собственными скульптурами.

Великан кивнул.

— Это будет моей привилегией.

— В самом деле, это всегда привилегия гостя – приумножать богатство хозяина произведениями искусства, — сказал Малик.

Он сел на край центральной чаши и вызвал неодобрительный хмурый взгляд Хадруна, зачерпывая руками воду в рот.

— Не угодно ли вам как-нибудь пожить в моём доме? … когда Единый даст мне средства на его покупку.

— А до тех пор, я надеюсь на Высочайшего, ты найдешь этот подходящим — сказал Хадрун.

Он снял ковш с крючка и многозначительно протянул его Малику.

— Считай, что это твой дом.

— В самом деле? Не обращая внимания на ковш, Малик вытер руки о тунику и окинул двор оценивающим взглядом. — Здесь немного тесновато для Кельды, но ...

— Боюсь, твоя лошадь должна остаться в конюшне, — фыркнул Хадрун.

Он повернулся к Арису и обвел посохом двор.

— Это будут апартаменты Ариса. Подойдет? Мы можем построить крышу, но пространство так близко к дворцу стоит дорого. За пределами самого большого зала ни одно здание в этом районе не является достаточно большим для вас.

— Мне не нужна крыша, спасибо.

Арис изучал местность с растущим чувством дискомфорта, затем попытался скрыть свое разочарование и сказал:

— Здесь достаточно места, чтобы я мог поспать.

— Не бойтесь, мой большой друг — сказал Хадрун. — Сон – это все, что вам здесь нужно. Высочайший объявил, что вы можете держать свою мастерскую в доме товаров, где вы остановились. Он был совершенно очарован вашим описанием битвы Эсканора.

Это действительно вызвало улыбку у мрачного великана.

— Тогда он получит его, когда я закончу.

— Арис наполнит город своей работой, если ты ему позволишь — сказал Галаэрон, подходя к Хадруну.

— Когда же я начну свои занятия с Высочайшим?

Хадрун провел черным ногтем большого пальца по глубоко вытертой бороздке возле головки своего посоха.

— Я подумал, что сначала ты захочешь устроиться поудобнее в своем новом доме.

— Тебе понадобилось десять дней, чтобы найти это место, — сказал Галаэрон. — Я не могу терять времени.

— Высочайший был занят войной — янтарные глаза Хадруна горели. — Я уверен, что ты понимаешь.

— Насколько я понимаю, он сказал, что научит меня управлять своей тенью — сказал Галаэрон, — и что ты прогоняешь меня каждый раз, когда я появляюсь.

Посох Хадруна поднялся, как будто он мог ударить Галаэрона, который почувствовал, как рука Валы сжала его предплечье.

— Галаэрон, возьми себя в руки!

Она впилась пальцами в его запястье и повернула, заставляя его разжать руку и выпустить рукоять, которую он не осознавал, что сжимает.

—Если он не хочет, чтобы ты видел Высочайшего, то обнажить меч – это как раз то оправдание, которое ему нужно, чтобы ты никогда этого не делал. — Хадрун слабо улыбнулся Вале.

— Я хочу, чтобы он учился у Высочайшего — сказал он. — Как и все мы.

Двигаясь медленнее, он взмахнул посохом над их головами и направил острие на ворота, где темноволосая женщина, одетая в одеяние и вуаль бединского народа пустыни, пыталась прокрасться во двор. Судя по ее подведенным краской глазам – все, что мог видеть Галаэрон – она была немного старше Валы и не так смугла, как шадовары.