– Никакой, – усмехнувшись ответил лорд.

Девушка собралась возмутиться, но Кавендиш честно добавил:

– Мы просто не нашли ни одной достойной причины. Поэтому к разрешению прилагается это, – на стол легла длинная каплевидная подвеска из бирюзы.

– Что это? – Лина даже не попыталась прикоснуться к незнакомой вещичке – некоторые амулеты и артефакты зачаровывались на одного хозяина.

– Маскировочная сеть. Наденете кулон так, чтобы он соприкасался с телом, и Вас никто не увидит, однако могут услышать, ощутить и заметить, например, открытую дверь или передвинутый стул.

– То есть, ночные воспитатели не будут знать, что я брожу по дортуару?

Мужчина поморщился, словно от зубной боли:

– Это казарма, сударыня, там нет ночных воспитателей, только ночные дежурные и вахтенные. Никто не должен знать, чем Вы занимаетесь, но бумагу держите при себе, на тот случай, если Вас всё-таки заметят.

Брови Александрины сами собой поползли вверх, стоило ей на миг представить, как толпа полураздетых кадетов, улюлюкая, загоняет в угол невидимое, но вполне осязаемое «привидение». Наверняка, они при этом будут кричать и кидаться тяжелыми армейскими сапогами! Бурное воображение девушки задержалось на моменте, когда она дрожащей рукой протягивает преследователям бумагу, а ее торжественно опутывают сетью и волокут в кабинет начальника Корпуса.

– Если не справитесь, – тусклым голосом сказал вдруг Кавендиш, – Ваш брат не получит желанное назначение в гвардейский полк. Его документы лежат у меня в столе и только от Вас будет зависеть, получит ли он должность.

Ноздри девушки гневно раздулись, ленты тумана за спиной вздулись точно паруса, а сумеречные твари, невидимые, но ощущаемые светлым, заметались по кабинету. Казалось, даже воздух сгустился от гнева темной феи, а волосы на голове советника зашевелились, словно их трепал невидимый ветер. Казалось, еще миг, и Александрина взорвется, мановением руки разрушая все вокруг, но нет, внезапно над головой солидного лорда возникла любопытная синичка. Она чирикнула, приземлилась на макушку мужчины и закопалась в волосах, словно собирала материал на гнездо. Советник ничего не заметил, продолжая пристально и тяжело смотреть на девушку.

От совершенно невероятного зрелища Лина расхохоталась, изумляя Кавендиша еще больше. Он даже предложил ей выпить воды, опасаясь не переборщил ли с угрозами. Кто их девиц разберет? Да еще Темных? Между тем невесомая птаха сделала круг по кабинету, приземлилась на плечо Александрины, дернула ее клювом за ухо и голосом госпожи Мафалды сказала:

– Что делают хорошие девочки, когда мальчики дергают их за косички?

Лина помнила этот вопрос еще с той поры, как ее десятилетнюю, испуганную, привезли в Школу. Это были первые слова, которые ей сказала директриса при встрече. Она тогда даже ответила тонким дрожащим голоском:

– Суют им за шиворот головастиков?

– Это делают бойкие девочки, – с улыбкой ответила наставница, – а хорошие девочки громко смеются и устраивают чудеса!

Тогда госпожа директриса просто обсыпала платьице маленькой Лины золотистой пыльцой, которая растаяла через полчаса, но благодаря этому маленькому чуду девочка успокоилась и пошла за воспитательницей в класс, утерев слезы. Вот и сейчас, Александрина успокоилась и ласково погладила синичку. Порождение магии госпожи Мафалды еще раз чирикнуло ей в ухо и растворилось под ее рукой. Лорд удивленно смотрел на девушку, которая вдруг успокоилась, выпрямилась и заявила:

– Вам не обязательно мне угрожать, милорд, я – верная подданная Короны и готова помочь в поисках преступника. Единственное мое требование, – тут Александрина вздернула подбородок, собираясь настаивать на своем, – не мешать мне использовать в работе те методы, которые я сочту нужными.

В глазах мужчины появился слегка насмешливый интерес. Конечно, он мастер уловок и недоговорок, но Лина ничего не скрывала. Она услышала совет-подсказку госпожи Мафалды и собиралась применить ее метод. Мальчик дернул тебя за косичку? Посмейся и развлекись!

Подписание бумаг о неразглашении прошло гладко. Александрина даже не поморщилась, когда ей пришлось проколоть палец, чтобы оставить на бумаге отпечаток ауры, магии и крови. После Кавендиш вызвал ординарца и приказал:

– Михель, проводишь госпожу Роден в Кадетский Корпус, проследишь, чтобы ее удобно устроили, а потом съездишь в Школу для юных леди за вещами. Вот распоряжение на довольствие, жалование и обмундирование…

– Обмундирование? – сознание Лины зацепилось за смутно знакомое слово.

– Преподавателям Корпуса положена форма. В Вашем случае мундирное платье. Оно было заказано заранее, плюс три пары белья, обувь, плащ, треуголка, и все, что положено к женскому мундиру.

Последнее лорд выдал торопливо, словно смущаясь, а Михель и вовсе покраснел. Александрине стало любопытно, что же такое интересное положено к женскому мундиру? Не возражая, девушка последовала за ординарцем, но едва за ними закрылась дверь в кабинет лорда, честно предупредила:

– Снова будете кружить по коридорам, и Ваши сны станут кошмарами на ближайший год.

Молодой человек содрогнулся и вывел ее из здания-ловушки самым коротким путем.

Коляски с гербом Школы уже не было. Вместо нее стоял довольно обшарпанный экипаж, похожий на почтовые кареты, которыми Лина прежде ездила в поместье на каникулы. Ее усадили внутрь и дали краткие инструкции:

– Госпожа Роден, лорд Кавендиш желает скрыть Вашу службу в Школе для юных леди, поэтому предлагает Вам сказать, что Вы приехали из провинции. Скажете, что служили там в частном пансионе мадам Сорго, преподавали этикет и рукоделие.

– Я очень плохо вышиваю, – с улыбкой ответила на это девушка, – а в Корпусе меня знают, ведь я часто сопровождала девочек на совместные балы.

– В Кадетском Корпусе Вас никто не попросит вышивать, – уверил ее Михель. – И, думаю, Вас никто не вспомнит, поскольку на таких балах принято пользоваться легким мороком.

Александрина нахмурилась на мгновение, припомнив, что директриса лично прикалывала каждой воспитаннице розетку в цветах Школы. Сопровождающим такое украшение тоже полагалось. Странно, что она не заметила маскирующих чар.

– Для чего это делается? – удивилась она.

– Во избежание некоторых… недоразумений, которые случались раньше. Молодые люди склонны увлекаться…внешним, не учитывая интересы рода, карьеры или простой осторожности.

Лина на миг задумалась и поняла, что в чем-то согласна с директрисой. Для юного впечатлительного сердца встреч раз в месяц вполне достаточно, чтобы потерять голову, наделать глупостей, о которых придется сожалеть всю жизнь. Помнится, она удивлялась во время учебы, почему на балу каждый раз танцуют другие кавалеры. Потом это забылось, навалились собственные проблемы, а преподаватели не имеют привычки рассматривать «чужих» детей, когда нужен пригляд за своими.