– О, довольно, Перси, – вмешалась тетя Софи. – У меня ноги болят. Жаловаться будешь в следующий раз.

Мужчины ушли, и Психея с облегчением услышала, как они спускаются по лестнице.

Софи оглядела Психею и Гейбриела.

– Можешь попрощаться, Психея, – сказала она, – но пять минут, не дольше, и не забывай о слугах.

Она медленно стала подниматься по лестнице в свои покои. Двое лакеев ждали в конце холла, но достаточно далеко, чтобы слышать их разговор.

– Слава Богу, все кончилось, – понизив голос, сказала Психея. – Я принесу вам кошелек с деньгами, который обещала моя горничная.

Гейбриел улыбнулся, и блеск его глаз испугал ее.

– О нет, моя дорогая! Вы забыли, что я вам сказал? Я ваш жених, и я не ухожу. Я буду вашим гостем, ведь дом маркиза в Европе. И вы же не отправите своего любимого в гостиницу.

– Вы не можете! – в ужасе воскликнула Психея. – Это неприлично.

– У вас есть дуэнья, – спокойно возразил он. – Все вполне прилично. Никто не посмеет считать иначе, когда в доме находится тетя Софи.

Конечно, у нее есть дуэнья! Незамужняя женщина не могла жить одна, и дом полон слуг, и пребывание в доме чпипкомна ей ничем не грозит. Но если он каждый день будет путаться под ногами и видеться с ее родственниками, то возможность разоблачения возрастет. Психея чувствовала, как холодеет от страха.

Она не успела придумать, что ему ответить, как услышала донесшийся сверху звук и, повернувшись, увидела перегнувшуюся через перила сестру.

– Это тот актер? – как всегда напрямик спросила Цирцея. – У него очень приятный вид.

– Цирцея! – Психея была в отчаянии от того, что так и не научила сестренку держать язык за зубами. – Замолчи!

– Почему? И почему он не уходит?

– Я остаюсь, чтобы в совершенстве овладеть ролью, – ответил Гейбриел, с интересом глядя на нее. Она была совершенно не похожа на свою красавицу сестру. Цирцея была худенькой, с не оформившейся еще фигуркой, прямыми каштановыми волосами и зелеными глазами, смотревшими с откровенным любопытством.

– Конечно, – к его удивлению, согласилась с ним девочка. – Любой художник хочет достичь совершенства в своем творчестве.

– Цирцея, отправляйся спать! Мы поговорим утром. – Психея окончательно потеряла терпение.

– Спокойной ночи, любовь моя. – Гейбриел хотел взять руку своей «невесты», но она отдернула ее.

Тогда он поклонился и обратился к стоявшим у дверей лакеям:

– Можете проводить меня в самую лучшую комнату для гостей.

Слуга послушно повел его. Психея осталась стоять у лестницы с пылающим от гнева лицом. Гейбриел понимал ее, но другого выхода у него не было. Снаружи его поджидала смерть от ножа убийцы. Возможно, опасность караулила его и здесь. Гейбриел вспомнил изгиб шеи и соблазнительные плечи Психеи, но он не должен поддаваться соблазну. Перед ним открывалась новая дорога в жизнь, и, видит Бог, он добьется своего.

Дрожа от возмущения, Психея смотрела, как актер поднимается по лестнице. Он бессовестно воспользовался ее положением. Да, он ей нужен, теперь вся семья верила, что он ее жених, и она не могла ни разоблачить его, ни выгнать вон, по крайней мере, сейчас. Всего несколько дней притворства, успокаивала себя Психея. Потом она укажет Гейбриелу Синклеру на дверь и больше никогда не будет страдать от его присутствия.

Утро только начиналось, когда Психею разбудил стук колес за окном. Она взглянула на бледные лучи света, проникавшие сквозь тяжелые занавеси, и, отвернувшись, снова собралась заснуть. Но что-то в ее сознании мешало ей.

Затем она вспомнила о событиях прошлой ночи и, тихо охнув, села на постели.

Этот человек! Этот самозванец, вероятно, спокойно спал в ее лучшей комнате для гостей. Если только не сбежал глубокой ночью, унося с собой узел с дорогим столовым серебром… Впрочем, она была бы этому даже рада. Избавление от опасного притворщика, так усердно исполнявшего свою роль, стоило нескольких серебряных приборов.

Теперь Психея уже не могла уснуть. Она легла, натянула до подбородка одеяло, жалея, что не может спрятаться под ним целиком, как делала ребенком, когда ей снились страшные сны. Но Гейбриел не был ночным кошмаром, он не растает, как туман при первых же лучах солнца. Что ей с ним делать? Она как можно скорее должна избавиться от него, прежде чем кто-нибудь раскроет ее обман.

Психея лежала с широко раскрытыми глазами, пытаясь найти способ исправить содеянное, но ей ничего не приходило в голову. Если бы все ее родственники не видели его, тогда другое дело, но ради этого она и устроила помолвку – доказать, что жених действительно существует. И маркиз Таррингтон стал живым человеком, и эту иллюзию надо сохранять, иначе она снова окажется во власти кузена Перси. Психея вспомнила, как он собирался поцеловать ее, и содрогнулась. Только не брак с Перси!

Психея дернула за сонетку. Появившаяся горничная внесла поднос с завтраком, чаем и горячими тостами и осторожно поставила его на кровать.

Психея собиралась налить себе чаю, но увидела на подносе огромную пачку писем. Утренняя почта. Изумленная Психея взяла лежавшее сверху письмо.

– Что это? – Она сломала восковую печать и развернула лист бумаги. Приглашение на ленч, ей и ее жениху. – О нет! – простонала Психея, просмотрев еще несколько записок с золотым обрезом.

Все одно и то же, казалось, каждый член ее семьи жаждал принять у себя очаровательного маркиза. А что начнется, когда и другие знакомые узнают о смазливом негодяе? Будет еще хуже.

Она взглянула на горничную, и Симпсон состроила гримаску.

– Мне жаль, мисс Психея, – сказала она. – Когда я отправилась в театр, я подробно объяснила этому, – она понизила голос, – актеру, что он должен делать. И ничего не говорила о том, что он будет здесь ночевать. Я ушам своим не поверила, услышав, как все слуги болтают об этом. Я ничего не понимаю.

– Я тоже, – призналась Психея.

Она вспомнила дерзкий взгляд Гейбриела, которым он смерил ее с головы до ног. Она тогда почувствовала, как какая-то искра пробежала между ними, но – нет, нет, она не должна думать об этом. Он должен знать, что это невозможно! У знатной леди и безродного актера не может быть ничего общего. Он задумал что-то другое. Если он надеялся шантажировать ее…

– Думаю, он хочет вытянуть из меня побольше денег, – сказала Психея горничной. – А поскольку я объяснила ему, что деньги у меня будут только в том случае, если мой план удастся, он хочет подождать, не развяжет ли дядя свой кошелек.

У Симпсон по-прежнему был встревоженный вид.

– Мне кажется, он не способен на шантаж. Я бы не сказала, что он такой смекалистый, мисс, – вслух размышляла она. – Старается казаться не тем, кто он есть…

Несмотря на свое беспокойство, Психея улыбнулась: