Я решил какое-то время не предпринимать никаких атак на корабли противника, а вместо этого «притаиться»; это даст время минному полю внести свою лепту, и в сочетании со спасательным кругом, якобы брошенным подлодкой, причинит головную боль противнику, так что ему будет над чем подумать. Я продолжал идти курсом почти строго на восток (80° восточной долготы), потому что не хотел забираться слишком далеко в «ревущие сороковые». Утром 15 мая мы перехватили обычную метеосводку из Кейптауна: «Великобритания. Метеослужба – всем британским торговым судам. Без изменений». Но в тот же вечер около 22 часов ситуация внезапно изменилась. Дежурный офицер на рейде Саймонстауна передал следующее предупреждение: «Срочно. Всем британским и союзным торговым судам. В связи с неподтвержденной информацией о взрыве к югу от мыса Игольный всем судам рекомендуется не приближаться к побережью мыса Игольный. Т.О.О. 141013». Наши мины сработали.

В сообщении не упоминалось название этой первой жертвы, но из радиоперехватов следовало, что, по всей вероятности, это был норвежский танкер водоизмещением 8642 тонны, который уже несколько дней не выходил на связь. Резонно было предположить, что наши минные поля обнаружены. Это подтверждал интенсивный обмен радиограммами. Но прошло еще три дня, прежде чем командующий британским флотом удостоверил этот факт сообщением о присутствии минных заградителей в районе мыса Игольный. Меня самого встревожила информация о дрейфующих минах. Тогда я еще не знал, что якорные цепи, на которых крепились мины и которые мы получили из Германии, оказались слишком слабыми, и в результате немалое количество мин во время шторма были сорваны с якорей и унесены в открытое море. После чего адмирала в Саймонстауне долгое время беспокоило оставленное нами наследство. «В 10 километрах к югу от Дурбана замечены мины. Всем судам послано предупреждение о том, чтобы они изменили курс на Дурбан». Это сообщение передавалось регулярно, через определенные интервалы, в конце концов мы запеленговали норвежское судно «Бронню» водоизмещением 4791 тонна, которое тщетно пыталось связаться с Лоренсу-Маркишем[9] и Мадагаскаром. Этот корабль находился в 500 километрах от безопасного маршрута из Австралии в Дурбан – значит, теперь там пролегал морской путь торговых судов!

Мы следили за этими событиями со стороны и были довольны тем, что наши труды не пропали даром. Море вокруг нас было пустынно и горизонт чист. Между тем информация о минном поле у мыса Игольный дошла до Берлина, где официальная пропаганда подняла по этому поводу нежелательную шумиху. Успех всей операции был слишком преувеличен. Но больше всего меня возмутили насмешки над противником, которого упрекали в том, что он якобы не смог справиться с рейдером-одиночкой. Возможно, неплохо так рассуждать, сидя в кресле в Берлине, но мы на борту нашего рейдера в противнике видели опасного врага, с которым следует считаться. Поток радиограмм противника свидетельствовал о том, что вся территория была под ружьем; тревога распространилась вплоть до Индии. Не стоило большого труда сообразить, что бизнесмены и судовладельцы меняют свои планы, что поднимаются страховочные расценки, грузовые расценки и кредиты, а пассажиры сдают билеты. С тех пор как «Волк» покинул воды близ побережья Южной Африки, чтобы заложить мины у берегов Индии во время Первой мировой войны, его последователь, а возможно, и подлодка могли с таким же успехом заминировать подходы к бухтам Индии и 25 лет спустя. Так считала противная сторона.

И нам всерьез придется считаться с оперативными контрмерами, которые противник безусловно предпримет против нас.

Вечером 20 мая мы перехватили сообщение от коммодора из города Коломбо, в котором содержалось предупреждение о присутствии в Индийском океане германских рейдеров, закамуфлированных под японские суда. Он приказал докладывать ему обо всех замеченных подозрительных кораблях и впредь на ночь закрывать порты Адена, Порт-Судана и гавани побережья Восточной Африки; всем кораблям было приказано идти с притушенными огнями, а к западу от 70-го меридиана соблюдать полную светомаскировку. Не было никакого сомнения в том, что информация о японском камуфляже поступила с лайнера «Эксетер», у которого вызвал подозрения японский корабль, шедший таким непривычным курсом вокруг мыса Доброй Надежды.

Я немедленно взял курс на восток, а потом отклонился к югу, с тем чтобы держаться подальше от трассы Австралия – Дурбан; кроме того, я приказал сменить маскировку. Выбор у меня был небольшой, и я остановился на датском торговом судне «Аббекерк». Мы начали трудиться на следующий день ранним утром. С востока дул свежий ветер, море штормило, но я поставил корабль носом к волне и накренил его так, чтобы можно было полностью уничтожить разметку на бортах судна.

Для того чтобы изменить маскировку и превратить японское судно «Касил-мару» в датский торговый корабль «Аббекерк», потребовалось выполнить следующие работы:

1. Закрасить черной краской японские опознавательные знаки.

2. Закрасить название судна на носу и корме.

3. На дымовой трубе переменить красную окраску с белой буквой «К» на черную с оранжевой полосой.

4. Выкрасить капитанский мостик и леи в коричневый цвет.

5. Выкрасить мачты, стеньги и деррики[10] в цвета датского флага.

6. Выкрасить вентиляционные и вытяжные шахты на верхней палубе, шлюпочной палубе и полуюте в ярко-оранжевый цвет.

7. Перекрасить штурвалы с белого цвета на красный.

8. Перекрасить судовые лебедки с серого сурика в салатовый и черный цвета.

9. Вентиляторы, расположенные рядом с дымовой трубой, выкрасить изнутри в черный цвет.

10. Выкрасить жалюзи, поплавки гидросамолета, кнехты и подъемные стрелы в шаровой цвет[11].

11. Изменить шифр.

12. Снять японский вымпел, вывесить датские вымпел и флаг пароходства.

В течение суток камуфляж был изменен, и теперь датский теплоход «Аббекерк», переваливаясь с боку на бок, шел в штормовом море там, где еще недавно шел «Касил-мару».

И конечно, корабль сменил «хозяев». «Аббекерк» стал торговым судном водоизмещением 7869 тонн, принадлежавшим голландской судовой компании «Вереенихт». Оно было построено в Схидаме в 1939 году. Подлинных фотографий корабля у нас не было – только фотостат из британского справочника, изданного в 1935 году, дающий лишь приблизительные очертания судна. Тем не менее, когда работа была закончена, я понял, что будет трудно отличить рейдер от настоящего «Аббекерка», который в настоящий момент, вероятнее всего, плыл где-то в штормовом море, работая на англичан.

Погода наконец-то улучшилась настолько, что летчик, лейтенант Буль, смог сделать пару пробных полетов. Невзирая на расход топлива, он каждый раз проводил в воздухе по два часа, описывая широкие круги над австралийской трассой, но ничего примечательного не обнаружил. Он летал каждый день, и, хотя ничего не приметил, его экипаж и члены посадочной партии с каждым взлетом и посадкой все больше набирались опыта. Однажды они сломали плавучий буй; в другой раз, когда самолет поднимали грузовой стрелой, его швырнуло в сторону и бросило на борт судна. Мотор отвалился и затонул, был поврежден фюзеляж, но экипажу удалось починить разбитую машину и вновь сделать ее пригодной к полетам. Двадцать пять лет назад рейдер «Волк» тоже имел на борту самолет-разведчик под названием «Волчонок» и, похоже, был более приспособлен для выполнения своей задачи, нежели его предшественники, которые через неделю после своего первого вылета падали в море. В судовом журнале я записал: «Впредь отправлять самолет в полет только тогда, когда крайне необходимо провести воздушную разведку. Похоже, морская авиация в развитии отстала от других типов самолетов».