Приторно-сладкие ароматы, оттеняемые горьким запахом кофе, дурманили голову. От одного вида выпечки на витринах у меня текли слюнки.

Здесь было такое разнообразие! Торты, кексы, эклеры, бриоши, слойки, чизкейки – я могу продолжать до бесконечности. И все выглядело как на картинках…

– Руслан, мне хочется всего, – чуть не плача прошептала я. Отказаться от чего-либо я просто не могла…

– Девушка, будьте добры, всего с собой. И два кофе. Больших.

Продавец в милом передничке за кассой окинула меня недружелюбным взглядом, улыбнулась Руслану и принялась собирать заказ.

Ушли мы оттуда только минут через пять, когда мужчина оставил целых две с половиной тысячи за этот скромный перекус.

– Ну и цены, – возмутилась я, придерживая для Руслана с четырьмя пакетами сладкого дверь. – На такие деньги в Москва-сити поесть можно.

– Вот и ешь в своей сити, а «Буше» это не про еду, это про удовольствие.

– Да ты сладкоежка! – догадалась я, глядя на то, как любовно Руслан смотрит на пакеты с выпечкой.

– Да, да и еще раз да. Но это секрет. Пошли до ближайшей лавочки, будем вербовать тебя в сладкоежки.

Шлепая по зимним лужам, мы устремились в направлении ближайшей лавочки, которая маячила нам у какого-то моста в ста метрах от кофейни.

На самом деле, еще не так давно я смутилась бы есть пирожное на улице посреди города-миллионника. Но сегодня мысль о смущении даже не промелькнула в моей голове.

Руслан очень просто смахнул ладонью мокрые капли не то снега, не то дождя с лавочки, и первым присел прямо в центр.

Это показалось мне странным, потому что сядь он на один из краев, я могла бы сесть на противоположный, сохранив между нами дистанцию в полметра. Но теперь я была просто вынуждена опуститься рядом и оказаться практически прижатой к мужчине!

Но я, собственно, не против…

– И часто ты оставляешь такие суммы в кондитерских? – решила спросить я, разворачивая первый эклер, облитый шоколадом и посыпанный сахарной пудрой.

– Часто. Правильное питание – это не про меня. Слава богу, хороший метаболизм и анализы, укладывающиеся в норму, позволяют жить вкусно.

– Он еще и ест, не толстея, – пробурчала я, недовольно глядя на Руслана, с наслаждением поедающего слойку с ягодным конфитюром. – Твоим детям повезет с генетикой.

– Главное, чтобы с матерью повезло. С этим, как видишь, у меня пока проблемы.

Ответить я уже ничего не успела. Потому что эклер с заварным кремом забрал меня в царство наслаждения.

Все пирожные мы умяли за считанные минуты. Было так вкусно, что даже делиться не хотелось! Мы буквально с боем вырывали друг у друга по половинке сладости, чтобы попробовать все.

– А где круассан с соленой карамелью? – пошарив по пустым пакетам и не обнаружив там больше выпечки, Руслан поднял на меня растерянный взгляд.

Я в это время как раз пережевывала последний кусочек того самого круассана.

– Не знаю, – совершенно искренне сказала ему. – Может нам не положили?

– Он был тут, а у тебя на губе соленая карамель!

– С чего ты взял, что она соленая? – я продолжала прикидываться дурочкой. Озорно облизнула губы, слизнув остатки помады и карамели, и с вызовом посмотрела на Руслана. – Очень даже сладкая.

– Люда, это нечестно!

– Ты не поделился со мной кексом с корицей, так что мы в расчете. Извини, я не знала, что этот круассан представляет для тебя такую большую ценность! Вкусненький, кстати.

Руслан чуть не задохнулся от негодования. Как маленький ребенок он надул губы и отвернулся от меня, чем вызвал неподдельный смех.

– Кстати, мы сидим у моста Поцелуев, почему еще не целуемся?

– Это не мост Поцелуев, а Поцелуев мост, – поправил Руслан.

– А в чем разница?

– Он назван в честь купца Поцелуева, который держал здесь лавку.

Я как-то даже расстроилась. Думала, что это какое-то романтичное место, излюбленный мост для свиданий. А все так банально и скучно…

– А ты собиралась целоваться? – с интересом спросил Руслан.

– Нет конечно. Ты небритый.

– Останавливает только это? – мужчина повернулся ко мне и заглянул прямо в глаза. В этот момент появилось в нем что-то звериное, охотничий азарт. В глазах полыхнул огонек, ознаменовавший начало игры.

– Ну да, – не стушевавшись, ответила я.

Нет, конечно, для поцелуев было еще рановато. Я все-таки приличная девушка, за пару пирожных не соглашусь. Вот после боя курантов и бокальчика шампанского….

После плотного перекуса наша прогулка по Санкт-Петербургу продолжилась.

Мы ходили по центру, Руслан рассказывал о каких-то местах, о которых не пишут в путеводителях. Он рассказывал о городе глазами местного жителя, прожившего здесь всю свою сознательную жизнь.

И я слушала его с открытым ртом, потому что правда было невероятно интересно!

Между нами рассеялась неловкость и возникло ощущение, что знакомы мы очень и очень давно.

Руслан подначивал меня, я шутила, вгоняя этого серьезного мужчину в краску. И все было просто замечательно!

Даже если он – никак не судьба, я безмерно счастлива, что эта поездка случилась.

– Ты так много знаешь о городе. Я, например, в Москве знаю только пару самых известных достопримечательностей и схему проезда от моей квартиры до маминой.

– Я интроверт по своей натуре. К тому же произошедшие со мной события не могли не отложить отпечатка… В детстве у меня не было друзей, не с кем было гулять, так что я много читал. Потом начал гулять в одиночестве, искать красивые места.

– Я тоже люблю одиночество. Могу часами бродить по городу одна, без цели, без плана. Возможно поэтому хороших подруг у меня и нет. Все девчонки выбираются вечерами в клубы, бары, а для меня это сродни каторге!

– Ты совсем не похожа на интроверта, – с улыбкой произнес Руслан. – Первый час у меня от твоей болтовни голова шла кругом…

– Эй! – я хотела обидеться, но решила, что лучше пихну этого нахала в бок и продолжу болтать. – Если к нам присоединится кто-то третий, ты меня не узнаешь, я тут же замолчу. Вдвоем – пожалуйста, буду говорить до севшего голоса, а вот в компании нет.

– Тогда нам срочно нужна компания, – Руслан рассмеялся, а вот мне было не до смеха.

Я смогла выдавить только вымученную улыбку и потупить взгляд.

И впрямь нужно было давно понять, что мужчине не доставляет удовольствия жужжание какой-то малознакомой барышни над ухом.

– Эй, ты чего притихла?

– Ничего, извини. Мне следовало поменьше говорить.