Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мир не знал ещё более доверчивого еврея, – криво усмехнулся он. – Надеюсь, эта сумма как минимум удвоится.
– Более чем уверен, не исключено, что и утроится. В любом случае половина выигрыша ваша.
– Да бросьте…
– Возражения, Абрам Моисеевич, не принимаются.
Через пятнадцать минут я неторопясь двигался в сторону Ист-Сайда, ограниченного на севере рекой Гарлем, на юге – 1-й улицей, на западе – 5-й авеню, на востоке – проливом Ист-Ривер.
Да, здесь народ жил не в пример скромнее, чем в лучших домах Манхэттена. В своём прикиде я выглядел чуть ли не буржуем. На одной из улиц полуголая ребятня прыгала в струях воды, бьющей из пожарного гидранта. Напомнило моё детство, когда мы бегали рядом с поливальной машиной.
– Эй, не безобразничайте!
Появившийся откуда-то полицейский, для виду погрозив дубинкой, затянул вентиль на гидранте.
– Ещё раз увижу – надеру задницы, – объяснил он погрустневшей мелюзге. – И родителям вашим нажалуюсь.
Мне нужно было попасть на Аллен-стрит, в фотостудию некоего Изи Шмейхеля, чья фамилия напомнила об известном датском вратаре из будущего. Люди попадались разговорчивые, самых разных национальностей, с радостью советовали, как лучше дойти, где можно срезать, а куда лучше не соваться. Например, одна добропорядочная женщина с окружностью талии около метра порекомендовала обойти стороной Чайна-таун, заселённый эмигрантами из Китая. Мол, там запросто ограбят чужака, зарежут, и следов не найдёшь.
Фотостудия Изи Шмейхеля, рекламировавшая себя неброской вывеской, располагалась в подвальчике жилого дома, от которого к соседнему были протянуты десятки верёвок с сушившимся бельём на высоте, недоступной мелкому жулью. Невысокий, худощавый хозяин студии, с щёточкой усиков под мясистым носом, при моём появления сразу же встрепенулся:
– Что желаете, мистер? Портрет, фото на паспорт, водительские права или, быть может, выездную фотосессию на лоне природы в окружении членов семьи?
– Я от Аарона Менделя.
На мгновение Изя задумался, нахмурив густые чёрные брови, затем черты его лица разгладились.
– Ах, от Аарона! Так это вы, значит, тот самый русский, которому нужны документы! Что ж, прошу, присаживайтесь вот сюда.
– Вы уже собираетесь меня фотографировать?
– Не вижу смысла тянуть резину… Секунду, я ваш галстук поправлю. Теперь замерли, не шевелимся, не моргаем, не дышим, смотрим вот сюда… Отлично!
– Спасибо! Сколько с меня?
– Пятьдесят долларов, я озвучивал Аарону сумму.
Я протянул фотографу пять десятидолларовых бумажек, которые тут же исчезли во внутреннем кармане его пиджака.
– А что за документ мне дадут?
– Водительские права. Паспорт, наверное, вам ни к чему, половина населения страны живёт без паспортов, к тому же вы ведь не собираетесь в ближайшее время покидать пределы Соединённых Штатов? Да и обошёлся бы он в два раза дороже. Итак, на какое имя вы хотели бы документ? Поскольку вы русский, предлагаю особо не мудрствовать, выбирайте русские имя и фамилию. Сойдёте за эмигранта с двадцатилетним стажем, который подростком уехал из революционной России вместе с родителями.
– Я так молодо выгляжу?
– Выглядите лет на тридцать пять. Минус двадцать – как раз подросток, пятнадцать лет, пора расцвета, – с ностальгией вздохнул фотограф, видимо на мгновение окунувшись в воспоминания.
Тут я задумался. Вот почему Мендель и Лейбовиц не предупредили меня об этом заранее? Да и я хорош, что-то в последнее время у меня частенько гуляет ветер в голове. Тем не менее нужно что-то предлагать. И в этот момент я подумал: хватит, наверное, бегать и прятаться по углам. Почему бы не вписать в права мои настоящие имя и фамилию? Ежова на этом свете уже нет, к тому же сейчас в мире грядут такие перемены, что Сталину и его команде будет точно не до меня. И – словно в омут головой:
– Записывайте! Имя – Ефим, фамилия – Сорокин. Дату рождения надо? Тогда… – Я помедлил. Ладно, число и месяц пусть будут настоящие, а вот год, соответственно, с поправкой на минус восемьдесят лет.
– 12 декабря 1900 года.
– Записано, – чирканул на клочке бумаги Шмейхель. – Так что заходите через три дня, ваши документы будут готовы.
– Хорошо, но у меня к вам ещё один вопрос. Не подскажете, где можно сделать ставку на исход боксёрского поединка?
– Отчего же, подскажу, – с готовностью согласился Шмейхель. – А лучше провожу. Вы тут человек новый, к вам могут отнестись с настороженностью, а меня уже знают, я в этом районе практически вырос.
Идти оказалось недалеко, через несколько минут мы спустились в такой же подвал, однако народу здесь было не в пример больше. В воздухе витал табачный дым, раздавались крики на английском, итальянском, вроде на идиш или иврите, и даже двое – судя по выправке, чуть ли не бывшие офицеры царской армии – общались на чистом русском.
Ставки от десяти долларов здесь делались в основном на лошадиные бега и бейсбол. Но на исход боксёрского поединка между Луисом и Шмелингом тоже можно было поставить, и уже вскоре я диктовал букмекеру свои имя и фамилию, протягивая две купюры с портретом 18-го президента США Уллиса Гранта. Причём здесь же принимались ставки на раунд, в котором тот или иной боксёр может победить нокаутом. Если угадывал и раунд, твой выигрыш увеличивался в несколько раз. Не угадывал – даже в случае верного исхода боя мог оказаться в проигрыше. Я не преминул этим воспользоваться, указав, что Шмелинг ляжет в первом раунде, на что букмекер удивлённо приподнял брови.
Как-то всё слишком просто, думал я, покидая заведение. Понятно, что приём ставок без документов мне в данный момент только на руку, но тем не менее…
Спустя три дня я стал обладателем новеньких водительских прав на имя Yefim Sorokin. С маленькой чёрно-белой фотографии с печатью в уголке на меня смотрел серьёзный мужик, в глазах которого трудно было что-то прочитать.
– Не отличить от настоящих, – довольно потирая руки, сказал Шмейхель.
Лейбовиц, посмотрев права, удивился:
– Вы же так переживали, что за вами могут начать охоту какие-то спецслужбы, а тут взяли и свои настоящие данные указали…
– Волков бояться, Абрам Моисеевич, в лес не ходить, – со вздохом махнул я рукой.
Антиквар, таким образом, был поставлен перед фактом, и далее он объявил, что завтра я еду в аэропорт покупать два билета на рейс Нью-Йорк – Лос-Анджелес и два билета на обратный рейс с тем расчётом, чтобы обернуться одним днём. Ну или двумя, что само собой подразумевалось, если ты вылетаешь вечером, как рекомендовал антиквар.
– Берите билеты на 26 мая, желательно на вечерний рейс, – напутствовал меня Абрам Моисеевич.
Билеты я приобрёл в ближайшем офисе «Американских авиалиний», до которого было идти всего пару кварталов. Два билета в один конец и два обратно на самолёте «Дуглас» серии DC-3, совершавшем регулярные пассажирские перевозки по этому маршруту, обошлись по тридцать три доллара каждый. Вылет должен состояться в 19:30 из аэропорта Ньюарка, расположенного в часе езды от Манхэттена, но номинально уже находящегося в штате Нью-Джерси.