Я так увлекаюсь этими мыслями, что упускаю момент, когда Доминик подошел к столу и присел на его край.

— Что ж, это очень мило. — Его губ касается саркастическая улыбка. — Надеюсь, ты не жалеешь о своем выборе.

— О чем ты?

— О том, что ты выбрала Дэна. Хотя могла бы сделать другой выбор.

Сдалась я ему! У него же наверняка столько было и будет женщин, что я, когда сюда ехала, не была уверена, что Экрот меня вспомнит. Но, видимо, тогда своим «нет» я проехалась по его мужской гордости.

— Я любила его.

— А сейчас? Любишь? Говорят, истинная любовь бессмертна.

— Ты знаешь, что такое любовь?

Его ноздри раздулись, он резко втянул воздух, а потом оттолкнулся от стола и оказался рядом, нависая надо мной.

— Почему ты пришла ко мне, Шарлин?

Всё! Сейчас не до шуток.

— Дэн взял огромную сумму в долг и куда-то дел деньги. Теперь якобы должна я, как его вдова.

— Ты хочешь одолжить у меня денег?

На его лице ни капли удивления. Тем приятнее ответить:

— Нет.

Вот теперь Доминик сдвигает светлые брови.

— Я хочу попросить тебя о помощи. Дэн однажды сказал, что ты можешь все. Или по крайней мере многое. Во-первых, я хочу узнать, существует ли этот долг вообще. Во-вторых — кто этот альфа, и для чего Дэнверу понадобились такие деньги.

Я роюсь в карманах пальто и наконец-то нахожу телефон.

— У меня есть видео с камеры в магазине, на ней вервольфы, которые приходили ко мне…

Доминик молчит, я всей кожей чувствую его взгляд, поэтому снова поднимаю на него глаза:

— Что?

— Зачем мне тебе помогать, Шарлин?

Этого вопроса стоило ждать.

— Потому что вы с Дэном были друзьями.

— С Дэном, но не с тобой.

— Это не мой долг, — напоминаю я.

— Не моей стаи тоже.

Ага, его стая прогнала Дэнвера из-за женитьбы на мне. Они Дэну не помогали, а на меня им тем более плевать. Но мне совсем не плевать на своих близких!

— Я не прошу у тебя денег. Только разобраться. Ты вервольф, знаешь ваши законы… — Мой голос срывается на последнем слове.

Потому что во взгляде Доминика больше не вспыхивают желтые искры, в них нет даже вежливого интереса. И вот от осознания, что ему по-настоящему все равно, что будет со мной и с этим бесовым долгом, мне действительно становится страшно. За папу с мамой, за Рэбел с детьми, за себя, в конце концов. Потому что сама я за сутки не успею ничего.

Потому что запасного плана у меня нет!

Я все поставила на встречу с Домиником.

— Ты же можешь мне помочь! — говорю я. Или уже кричу. Я сжимаю и разжимаю кулаки, чтобы не начать кусать губы — старая привычка, от которой я избавилась еще в университете. Считала, что избавилась!

— Я много чего могу, Шарлин, если мне это интересно.

В могучести и могуществе Экрота я не сомневаюсь. Именно поэтому я здесь, а не где-то еще. И я, конечно, не настолько наивна, чтобы верить, что мне станут помогать по доброте душевной даже в память об ушедшем приятеле детства и юности.

— Я заплачу сколько нужно, — уверяю его без колебаний. — У меня нет десяти миллионов, но есть сбережения, и я…

— Деньги меня не интересуют.

Я замираю, давно позабыв про телефон и видео на нем.

Он сейчас издевается надо мной?

— А что интересует?

Тихий смех Доминика ударяет по моим нервам, но, прежде чем я успеваю ответить, его пальцы ложатся на мой подбородок. Так и замираю с открытым ртом. Кожа Экрота — горячая, поэтому обжигает на контрасте, и я непроизвольно вздрагиваю.

— Ты действительно настолько наивна, Шарлин?

Его пальцы соскальзывают вниз: едва уловимо касаясь шеи и обнаженной ключицы. А вот взгляд его красноречиво сползает еще ниже.

— Обычно мне не приходится объяснять подобные вещи моим женщинам. Когда ты заявилась ко мне в таком виде, что еще я мог подумать?

Бес! Забыла про свитер!

Ну и бес с ним.

— Ну конечно! Я специально полчаса мокла под дождем, чтобы выглядеть настолько сексуально. На прическу убила два часа и душ последний раз принимала только утром. Все ради того, чтобы тебя соблазнить!

Меня несло, я это понимала. Но сарказм помогал не сдаться, пережить этот день.

— Зато твой запах теперь острее.

— Запах?!

— Твой запах, Шарлин. Для вервольфов важен аромат того, с кем собираешься заняться сексом.

Вот теперь я от него отшатнулась, рассматривая широко раскрытыми глазами. Шаг, еще один.

— Ты издеваешься надо мной? — спросила прямо. — Нет, правда? Или это такая месть? За то, что отказала тебе в прошлый раз. Хочешь посмотреть на мое унижение?

Стоило прикусить губу. Что я и делаю, но поздно.

Теперь взгляд Доминика будто пробивает меня насквозь. Глаза за секунду наливаются желтым, черты заостряются, лицо темнеет, а светлая рубашка, кажется, вот-вот разлетится на лоскуты от начавшейся трансформации. Экрот шагает ко мне, и все во мне кричит: «Беги!» Ведь мы здесь одни, и он сильнее меня! Гораздо сильнее.

— Унижение? — От его животного рыка во мне все стынет, я будто вросла пол. — Что же с тобой делал Дэн, если ты считаешь секс унижением? Или ты считаешь унижением секс со мной?

— Я…

— Унижение можешь оставить себе. А я хочу посмотреть на тебя без этих тряпок. Хочу услышать, как ты будешь стонать подо мной. Хочу поиметь тебя. Прямо здесь и сейчас.

Нет, это не унижение. Это просто абзац! Мое лицо вспыхивает, и вовсе не от стыда. Мне за себя не стыдно. Кровь приливает к щекам и шее от злости на эту провокацию. Будь я вервольфом, точно бы превратилась в волчицу и вцепилась Доминику в горло!

Какого хрена?

Ему что, мало женщин?

Даже невеста в наличии.

— Знаешь, что меня больше всего достало? — Он снова опережает меня с вопросом. — Скука. А твое предложение внесло некое разнообразие в мою размеренную жизнь.

— Я ничего не предлагала!

— Так предложи.

Доминик медленно подходит к дивану и опускается на него, расположившись с максимальным комфортом. Его ноги раздвинуты, грудь размеренно поднимается и опускается, руки лежат на спинке дивана, а взгляд снова насмешливый, если не сказать предвкушающий.

Я разворачиваюсь и ухожу.

Потому что мне тошно от всего этого.

Потому что я не стану расплачиваться с ним собой! Своим телом.