Николай и Александра - Роберт К. Масси

* * *

Мысль написать эту книгу возникла благодаря вмешательству провидения. Десять с лишним лет назад мы с женой узнали, что наш сын болен гемофилией[1], и тогда мы решили выяснить, как решались в других семьях проблемы, обусловленные этим роковым недугом. Так я узнал о судьбе цесаревича Алексея, единственного сына и наследника последнего русского императора Николая II.

То, что я выяснил, заинтересовало и в то же время огорчило меня. Мне стало ясно, что болезнь царственного ребенка роковым образом повлияла на судьбу его родителей – царя Николая II и императрицы Александры Феодоровны – и в конечном счете привела к краху императорской России. В наиболее серьезном политическом обзоре того периода, «Падение русской монархии», сэр Бернард Пэйрс категорически утверждает: «12 августа 1904 года… произошло событие, которое предопределило весь дальнейший ход российской истории. В этот день наконец родился наследник престола – долгожданный, вымоленный страстными молитвами». К несчастью родителей и страны, ребенок был неизлечимо болен. Пытаясь облегчить страдания сына, отчаявшаяся мать обратилась за помощью к Григорию Распутину, знаменитому сибирскому старцу. Приближение в дальнейшем Распутина к престолу, его влияние на императрицу, а через нее и на русское правительство привело к падению династии, во всяком случае, ускорило его.

Эти факты заинтриговали меня. Но обескуражило то, что даже лица, придававшие огромное значение болезни наследника, не объясняли происшедшее ни с общечеловеческой, ни с медицинской точки зрения. Пробел этот затрагивал гораздо больше проблем, чем та, которая поначалу волновала меня. Раз уж болезнь мальчика и помощь ему Распутина привели к гибели многовековой династии Романовых, а затем и к революции в России со всеми ее ужасными последствиями, то почему же никто не попытался поведать нам о тяжких страданиях ребенка и объяснить чудесные его исцеления? Кто не слыхал хотя бы краем уха о Распутине, этом необыкновенном человеке, и о его подлом убийстве? Но знает ли кто-нибудь определенно, каким образом облегчал он страдания цесаревича? А ведь и в историческом, и в общечеловеческом плане вопросы эти, по-моему, чрезвычайно важны, поскольку, лишь изучив их взаимосвязь, можно понять в этой истории и остальное.

Я ознакомился с дневниками, письмами и мемуарами тех лиц, которые были непосредственным образом вовлечены в эту драму. В переписке Николая II и Александры Феодоровны, в письмах царя своей матери, вдовствующей императрице Марии Феодоровне, мемуарах, принадлежащих перу родственников императорской четы, близких друзей императрицы, фрейлин, придворных сановников, министров и иностранных послов, имеется множество разрозненных сведений. Но они не систематизированы. В своей книге я попытался увязать отдельные факты в свете современной медицины и психиатрии и того опыта, какой приобретают все семьи, в которых есть больной гемофилией, истолковать историю семьи, борьба которой с этим недугом привела к последствиям, оказавшим огромное влияние на судьбы всего мира.

Если поначалу я главным образом изучал роль гемофилии, то очень скоро меня заинтересовали самые разные аспекты царствования Николая II, его роль как монарха, его место в истории и блестящая эпоха, главным действующим лицом которой он был. Из книг и устных свидетельств я понял, что более полстолетия спустя люди по-прежнему проявляют живейший интерес к личности Николая II. Некоторые, в основном русские эмигранты, видят в царе символ безвозвратного прошлого, преклоняются перед ним, даже творят из него кумира. Отдельные представители Русской Православной Церкви считают его и его семью, умершую мученической смертью, неканонизированными святыми[2].

В то же время есть и такие, кто по политическим или иным мотивам продолжают твердить, что это был «Николай Кровавый». Чаще всего последнего царя эти люди изображают недалеким, слабым и неумным – этакой невыразительной фигурой на шатком троне, приблизившей последние дни гнилого и непрочного режима. Таким предстает перед обывателем образ последнего российского самодержца.

Историки признают, что Николай был «добрым человеком». Его личное обаяние, приветливость, любовь к семье, глубокая набожность и горячее патриотическое чувство – исторический факт, опровергнуть который невозможно. Но эти ученые утверждают, будто бы личные качества государственного деятеля не в счет; главное, по их мнению, заключается в том, что Николай был плохим царем. Добродетели, которыми мы восхищаемся в частных лицах и которым нас учит религия, отступают на второй план, когда речь идет о сильных мира сего. Насколько велик царь или президент, должно, дескать, подтверждаться не личной его жизнью и даже не добрыми намерениями, а его делами.